Некоторое время назад на информационно-аналитическом портале «Рука Кремля» была опубликована моя статья «Современный «Боа»». В ней я попытался обосновать свои соображения по поводу того, что сегодня на смену капитализму идет новая общественно-политическая формация, которую я назвал «корпоративной», или, по аналогии с «капитализмом», «корпоративизмом».Ее суть заключается в том, что в рамках такой системы люди теряют субъектность, выступая либо в качестве наемных работников, либо потребителей, которые самостоятельно ничего не решают, поскольку поставлены в заданные корпоративной системой рамки, определяющие варианты их поведения.
В тот же день, когда была опубликована моя статья, в популярной телепередаче «Вечер с Владимиром Соловьевым», известные политологи обсуждали происходящие в мире кардинальные изменения. И их мнения, как мне показалось, в значительной мере перекликались с тем, о чем я написал в своей статье.
Профессор «Высшей школы экономики» Дмитрий Евстафьев рассказал о том, как западные социологи и философы, Мануэль Кастельс, Энтони Гидденс, Славой Жижек, разрабатывали идеологию «сетевизированного» общества и методы манипулирования им.
Особое впечатление на меня произвели слова Евстафьева о том, что западное общество само хотело избавиться от всякой ответственности и жить в соответствии с идентичностью «беспечный ездок»:
«Ты никому ничего не должен. У тебя «мотоцикл», то есть твои гаджеты, и ты едешь на нем по равнине. У тебя нет ни собственности, ни семьи, ни обязанностей. Нет ничего!Полностью соглашаясь с профессором Евстафьевым, я хочу заметить, что идеология, о которой он говорит, это, как меня учили в советских учебных заведениях, «надстройка», а определяющим является «экономический базис». Мне самому сегодня больше нравится аналогия с грибницей, при которой идеология — это красивые грибочки, а экономические отношения — подземная, дающая жизнь этим грибочкам, часть.
Новый мир, который предложили (западные интеллектуалы — Путешественник во Времени), это был мир, прежде всего без обязанностей».
И именно с таких марксистских позиций, выступая после Евстафьева, попытался нарисовать картину происходящего в мире политолог Дмитрий Дробницкий —
«Базисом, на мой взгляд, является то, что человечество подошло к такому этапу, когда уже созрел переход на следующий технологический уровень… Ясно, что новые технологии требуют другого подхода… Все страны, или блоки сейчас пытаются ответить на вопрос — как быть с этими новыми технологиями, с этим принципиально новым существованием? (...) Это же совершенно очевидно, что мир будет меняться, надо им как-то управлять».А дальше Дробницкий тоже переходит на идеологический уровень, заявляя, что «элиты» по своему усмотрению выбирают путь развития.
«Западные элиты, как мне кажется, особенно те, которые называют либеральными элитами, приняли конкретное решение по данному вопросу — они хотят… сделать другого человека. Потому что тогда, как они думают, они смогут обращаться с этой новой технологической реальностью».
И вот здесь у Дробницкого возникают те самые корпорации, о которых рассказываю я. Он продолжает —
«И тогда… их хозяева из крупнейших корпораций… смогут этим процессом управлять, они станут хозяевами этого нового мира».И завершу я этот обзор очень емкой, как мне представляется, цитатой лидера движения «Суть времени» Сергея Кургиняна:
«Нет уже ни индустриального пролетариата, ни ничего того, что должно бунтовать при коммунистах. Все человечество является эксплуатируемым объектом, и исток этой эксплуатации — отчуждение от родовой человеческой сущности».
В связи с этими заявлениями возникают три вопроса:
- Кому переходит собственность, если люди от нее отказываются?
- Кто является хозяевами крупнейших корпораций, стремящихся управлять «новым миром»?
- Если все человечество является эксплуатируемым объектом, то кто его эксплуатирует?
- Собственность будет принадлежать и уже в значительной мере принадлежит корпорациям.
- Хозяевами крупнейших корпораций являются сами корпорации, приобретающие контрольные пакеты собственных акций и превращающиеся благодаря этому в независимых, самодостаточных монстров, действующих исключительно в собственных интересах, направленных на обеспечение своего выживания.
- Эти самые независимые самодостаточные корпорации-монстры и эксплуатируют все человечество.
В конце двадцатого века Россия ценой отказа от своих государственных интересов попыталась войти в состав коллективного Запада на правах «равноправного партнера». Но эта попытка оказалась провальной, так как коллективный Запад после развала СССР стал рассматривать Россию исключительно в качестве своей колонии, находящейся, правда, в настоящее время в состоянии «антицивилизационного» бунта под предводительством бывшего «выходца из КГБ, предшественницы ФСБ» Владимира Путина.
При этом корпоративизм не обошел и Россию, которая получила от своего прародителя — Советского Союза целый ряд мощнейших промышленно-финансовых конгломератов, для превращения которых в корпорации надо было только провести их акционирование. Что и было сделано, мягко говоря, не самым лучшим образом. (Но это отдельная тема, которую здесь я не хочу развивать).
В ходе такого акционирования многие из этих промышленно-финансовых конгломератов были разрушены и уничтожены. Но не все.
Когда в начале двадцать первого века к власти в России пришел Путин, то он достаточно быстро осознал, что без сильной России лично ему, на какие бы уступки он не соглашался, грозит участь президента Ирака Саддама и Югославии Милошевича, со зверским садизмом уничтоженных Западом фактически только за то, что они, несмотря на все уступки с их стороны, продолжали оставаться символами национальной независимости и суверенитета своих стран.
Это мнение Путина разделили с ним и, что более важно, соотнесли с собой и большинство российских силовиков. А впоследствии, столкнувшись с попытками коллективного Запада отнять у них их собственность (а зачастую и жизнь), патриотическими чувствами начало проникаться и все больше представителей крупного российского бизнеса, нуждающегося в государственной защите от еще более крупных международных корпоративных надгосударственных хищников.
Таким образом появились условия для того, чтобы Путин начал «поднимать Россию с колен». Для этого ему были необходимы экономические буксиры, способные оттащить страну от края пропасти, у которой она стояла, и толкать ее в противоположном направлении к «светлому будущему».
Первым таким буксиром стал «Газпром», который то ли в шутку, то ли всерьез, одно время называли «государственно-образующей корпорацией».
Впоследствии появились и другие российские корпорации, где контрольные пакеты акций стали принадлежать не им самим, а государству.
Таким образом, корпоративизм в России принял не надгосударственную, как на Западе, а государственную форму.
Такую же форму корпоративизм принял и в Китае. Но там, насколько я могу судить, влияние государства на корпорации осуществляется преимущественно не экономическими, а политическими методами.
И этот государственный корпоративизм и является той самой силой, которая, как мне представляется, способна одолеть современного «Боа» — корпоративного, надгосударственного, предельно расчеловеченного монстра, работающего исключительно на себе за счет расчетливой и бездушной эксплуатации человечества.
Это не значит, что государственный корпоративизм не имеет недостатков. Еще как имеет. Но у него есть два огромных достоинства, которые перевешивают все остальное. Это, во-первых, то, что он органично связан с людьми, которые для него не легко заменимые винтики, как у надгосударственного корпоративизма, а живые клетки, благополучие и боль которых он ощущает, и поэтому должен заботиться об обеспечении их потребностей. А во-вторых, он обладает потенциальной мощью, дающей ему возможность успешно противостоять надгосударственному корпоративизму, нацеленному на превращение людей в зомби и уничтожение человека как биологического вида.
Но для того, чтобы одержать победу над современным «Боа», необходимо, чтобы общество осознавало то, о чем я сейчас рассказываю. Иными словами, необходима
Идеология, исходящая из реалий государственного корпоративизма
И эта идеология должна, в первую очередь, состоять из дух обязательных, основных, системообразующих элементов — патриотизма и патернализма.
При этом патриотизм должен включать в себя не только «любовь к Родине», так как под такое определение сегодня легко подгоняется даже откровенная «власовщина». И не только любовь к славному прошлому, которая со временем все меньше действует на умы и сердца современных людей. (Этому посвящена моя заметка «От героев былых времен…» и не только»).
Сегодня нам нужен такой патриотизм, который не позволит современному западному «Боа» разлагать наше государство и общество ни снаружи, ни, тем более, изнутри.
Главным, определяющим критерием такого патриотизма является непримиримое отношение к тем, кто обращается к иностранцам за любой помощью в решении наших внутренних, российских политических (то есть связанных с вопросами власти) проблем.
То, что сегодня в России появилось и действует законодательство об «иностранных агентах», безусловно, замечательно, но недостаточно. Необходимо, чтобы кроме закона сформировалось еще соответствующее общественное мнение по поводу того, что быть «иностранным агентом» — последнее дело, политическая проституция в извращенной форме, верный путь к разорению, предел морального падения и жирный крест на карьерных устремлениях.
Возможно, стоит сделать так, чтобы политическую карьеру в России делали те, кто уже в «расстрельном списке» Запада без малейшей надежды на «обжалование приговора». Как Путин.
Что касается патернализма, то есть заботы государства о человеке, то он вытекает из самой сущности государственного корпоративизма, как системы объединяющей жизненные интересы власти, элит и простого народа.
Важно только, чтобы такой патернализм не превратился в иждивенчество, когда «один с сошкой, а семеро с ложкой». В том числе потому, что иждивенчество — отличная почва для недовольства, на которой хорошо плодятся и произрастают всякого рода революционеры, стремящиеся к переменам ради перемен и к разрушению существующих порядков до основания. Только потому, что им… скучно, и они не находят для себя сфер деятельности, в которых можно было бы приложить свою энергию созидательным, а не разрушительным образом.
Чтобы этого не было, у людей, включая элиты, должна быть интересная работа, которую кроме них самих, никакой «зарубежный дядя» для них не создаст. Государство же, в плане патернализма, в первую очередь, должно поощрять усилия своих людей в этом направлении. Как это сделать, отдельная тема.
Ну и, конечно, государство должно защищать своих людей. А если по каким-то причинам это не получается, то обеспечивать справедливую компенсацию и возмездие. Особенно это актуально, когда речь идет о противоправных действиях в отношении российских граждан со стороны иностранцев. Так как то, что у нас происходит между собой, это наше личное дело, а безнаказанное унижение российских граждан иностранцами это уже удар по государственному престижу России. Потому что, что же это за «Родина-мать», которая не защищает своих детей от патологических убийц, жуликов, воров, грабителей, педофилов и хулиганов?
Кое-кто может усмотреть в такой системе признаки фашизма. Это ошибочное мнение. Потому что речь не идет о том, чтобы при государственном корпоративизме было единство политических взглядов. Взгляды могут и должны быть разными, чтобы обеспечить нормальное существование и развитие государства и общества, но политическая поддержка из-за рубежа любых политических сил внутри России должна стать немыслимой и невозможной. И не только потому, что за это должно следовать наказание по закону, но, главным образом, потому, что это должно стать морально неприемлемым для общества, в целом, и для каждого российского гражданина, в частности.
В заключение считаю уместным еще раз подчеркнуть, что победить современного «Боа» может только не менее потенциально мощная в экономическом, военном, культурном плане система, которая, в отличии от надгосударственного корпоративизма, работает не на себя, а на составляющих ее людей и их страну. И такой системой, по моему мнению, является государственный корпоративизм.
Путешественник во Времени
Обладаю широким кругозором, глубокими знаниями и тонким чувством юмора.
Поделиться:
Вы должны авторизоваться, чтобы оставлять комментарии.
Олег Адольфович
Делай что должно, и будь что будет.
: 5469 1600 2366 5081
: 5368 2902 2279 6718
: 4100 1266 4268 079
Комментарии
Если в течение ближайших 50 лет история будет идти тем же путем, рынок и демократия придут туда, где их пока нет; экономический рост усилится, а уровень жизни вырастет. В странах, где установлена диктатура, она исчезнет, но при этом нормой жизни станут безответственность и ненадежность. Вода и энергия станут дефицитом, климат ухудшится. Социальное неравенство обострится, и конфликты будут возникать еще чаще. Начнется массовая миграция населения.
К 2035 году — концу затяжного финансового и экономического кризиса и в самый разгар экологического кризиса — Соединенные Штаты, господствующее ныне имперское образование, потеряют лидирующие позиции в мире в результате глобализации рынков, прежде всего финансовых, и установлению господства страховых корпораций. Истощенные финансово и политически, как и все предыдущие империи, США тем не менее останутся одной из сильнейших стран мира. Это первый этап. Никто не заменит США в роли господствующей державы. Затем мир на некоторое время станет полицентрическим, и им будут управлять десять региональных правительств. Это второй этап будущего.
Затем, к 2050 году, рынок, по своей сути безграничный, поглотит демократию, институционально ограниченную определенной территорией. Государственные образования ослабеют. Нанотехнологии позволят снизить потребление энергии. Произойдут изменения в сфере здравоохранения, образования, безопасности, суверенитета. Появятся новые средства наблюдения за человеком — для измерения собственных показателей здоровья и контроля над их отклонением от нормы. Каждый будет сам себе доктор, преподаватель и контролер. Экономика станет разумнее расходовать воду и энергию. Самоконтроль превратится в высшую форму свободы, а страх несоответствия нормам будет ее ограничивать. Прозрачность и открытость информации станет обязательной: люди, скрывающие свое происхождение, социальное положение, состояние здоровья или уровень образования, априори будут вызывать подозрение. Продолжительность жизни увеличится, власть сосредоточится в руках пожилых людей, которые предпочтут жить в долг. Государства ослабеют перед лицом корпораций и городов. Гиперкочевники будут управлять гиперимперией — открытой империей без четких границ и определенного центра. Это третий этап.
Люди перестанут доверять друг другу. Корпорации не будет интересовать национальность. Бедные выйдут на рынок наряду с представителями других слоев населения. Законы заменят на контракты, судебную систему — на арбитраж, полицию — на наемников. Возникнут новые порядки. Представления и спортивные состязания станут частью индустрии развлечений и будут транслироваться для жителей, практически не выходящих из дома. Остальные — инфракочевники, представители беднейших слоев населения — будут скитаться на задворках в поисках пропитания. Управление миром перейдет в руки страховых компаний, устанавливающих свои законы, которым должны будут подчиняться государства, корпорации и люди. Соблюдение этих законов будут контролировать частные силовые структуры. Ресурсы истощатся, и появится много роботов. Время, включая самые интимные часы жизни, будет целиком подчинено целям рынка. В один прекрасный день каждый сможет заниматься самолечением, изготавливать себе протезы для разных частей тела, а затем и клонироваться. Человек превратится в артефакт, потребляющий артефакты, каннибала, пожирающего себе подобных, жертву диких племен.
Задолго до упадка американской империи и ухудшения климатических условий начнется невероятное количество войн из-за передела территорий: правительства, пираты, наемники, преступники, религиозные движения соберут армии, изобретут новые средства для наблюдения, устрашения и нападения, используя последние достижения электроники, генетики и нанотехнологий. В условиях гиперимперии все будут соперниками. Люди станут бороться за нефть и воду, за право занять или покинуть территорию, навязать свою веру или законы, подчинить других, уничтожить западные страны. В мире воцарится военная диктатура, сочетающая черты армии и полиции. Разгорится жесточайший гиперконфликт, который, возможно, положит конец человечеству.
Однако вполне вероятно то, что к 2060 году, до того момента, когда человечество должно будет сгинуть под градом бомб, а американская империя, гиперимперия и гиперконфликт исчерпают себя, новые альтруистические и универсалистские силы возьмут в свои руки власть над миром, находящимся в экологическом, этическом, экономическом, культурном и политическом кризисе. Эти силы восстанут против слежки, действующих правил и эгоизма. Постепенно на планете установится равновесие между рынком и демократией — гипердемократия. Новые мировые силы с помощью передовых технологий организуют общественную жизнь, ограничат потребление товаров, искажения естественной жизни и расточение природных ресурсов. В обществе воцарятся альтруизм и взаимная ответственность, люди получат доступ к знаниям. Станет возможным рождение универсального разума, который сможет соединить все созидательные способности человечества и превзойти их. Сложится новый тип экономики — «отношенческий», в условиях которого товары и услуги производятся без расчета на выгоду. Поначалу данная экономика будет конкурировать с рынком, а затем уничтожит его так же, как он несколько веков назад уничтожил феодализм.
Рынок и демократия станут расплывчатыми понятиями из прошлого, отжившими свое явлениями, которые людям будущего станет так же трудно понять, как нам каннибализм и человеческие жертвоприношения, практиковавшиеся в далекие времена.
Путина, кстати, начали грозить Гаагским трибуналом за чеченскую войну. А сейчас уже в его активе и 08.08.08, «Крым наш» и «броневодолазные дивизии бурятов» на Украине. Думаю, все участники с российской стороны этих событий тоже в этом списке.
www.youtube.com/watch?v=Droltyj1P3w
Вы " Взгляды могут и должны быть разными, чтобы обеспечить нормальное существование и развитие государства и общества, но политическая поддержка из-за рубежа любых политических сил внутри России должна стать немыслимой и невозможной." согласна, но при этом разумное количество парламентских партий, в которых сегодня тоже кризисная ситуация. Это одна из лазеек, откуда приходит поддержка из-за рубежа. И разве не Газпром представляет подпитку медийным прозападным проектам?
Во главе современного Китая стоит сословие аристократов, известное нам под общим именем КПК, Коммунистической партии Китая. Аналогичным образом поздним СССР управляла номенклатура.
Слово «аристократия» принято переводить как «власть лучших», от греческого слова «аристеус», «знатнейший». Компартию пополняют за счёт потомков и родственников старых коммунистов, а также за счёт молодой крови: тех, кто хорошо показал себя на менее важных постах. Мнение плебса имеет в Китае огромное значение: власть тщательно мониторит настроения народа и всегда учитывает ожидаемую реакцию общества. Вместе с тем народ отстранён от принятия решений, им управляет партийный слой размером в 4% от общей численности населения.
Разумеется, выше я пропустил значительное количество деталей, чтобы не усложнять картину сверх необходимого. Так, кроме компартии в Китае официально действуют ещё восемь «демократических» партий, не обладающих реальной силой и влиянием, но помогающие Китаю, например, поддерживать зарубежные связи со своей диаспорой. Также, разумеется, компартия не является монолитным образованием: она состоит из большого числа кланов и групп, которые постоянно ведут между собой жёсткую аппаратную борьбу.
От демократии система аристократии отличается тем, что народ не выбирает напрямую ни депутатов, ни президента. От монархии, олигархии или тирании тем, что верховная власть распределена по всему классу аристократии, а не сосредоточена в руках одного или нескольких человек. Так, в раннем СССР (при Ленине и Сталине) была установлена тирания, которая при Хрущёве была преобразована в аристократию. В США мы наблюдаем формальную демократию, однако по факту в стране аристократия, как и в Китае, ибо реальная власть в США принадлежит глубинному государству, сословию элитариев. В современной России мы видим реальную демократию — народ выбирает и депутатов, и президента напрямую.
Какая из перечисленных систем лучше для общества, вопрос очень дискуссионный. Китайская аристократия довольно успешна, а латиноамериканские демократии, например, стали настоящим бичом для региона — народ раз за разом выбирает негодных правителей, которые ввергают постоянно страдающие страны в новые пучины политического и экономического хаоса. Несколько лет назад я натыкался на исследование учёных, утверждающее, что лучше всего управляются страны с конституционной монархией. В этом есть резон: если страна сумела дожить до 21-го века, удержавшись от разрушительных революций, она уже имеет огромное преимущество перед странами, изгнавшими или убившими своих монархов.
Обыватели иногда ошибочно полагают, будто «простому народу» непременно нужна власть, которую будет выбирать этот самый «простой народ», в противном случае народ будет стонать под пятой высших классов, пребывая в нищем и порабощённом состоянии.
Ни логика, ни история не подтверждают это предрассудок, ведущий свои корни из симпатической магии. Если потереть монетку о живот доктора, она не станет лечебной. Если избрать на царство выходца из народа путём всенародного голосования, новый правитель не станет автоматически куклой вуду, заботящейся исключительно об интересах сословия, из которого он произошёл. Чтобы правитель действительно сделал что-нибудь полезное для «простого народа», должны одновременно исполниться сразу три условия:
— правитель должен быть достаточно сильным, чтобы думать о чём-то, кроме удержания власти;
— правитель должен быть достаточно ответственным, чтобы думать о благе общества и государства;
— правитель должен игнорировать мнение массового электората, почти всегда выступающего за простые и неправильные решения.
Эти три условия могут теоретически выстрелить при любом государственном устройстве. Мы знаем из нашей собственной истории, что все цари, императоры, генсеки и президенты не только заботились о простом народе «на словах», но и пытались на практике улучшить жизнь своих подданных. Получалось далеко не у всех, однако как минимум на уровне намерений стремились к этому все.
Бывают политические системы, — олигархия, например, или охлократия, — само устройство которых предполагает, что плебс будет беднеть и страдать. Вместе с тем в Китае, как мы видим, КПК имеет и желание, и возможность заботиться о народе, из которого она произросла. Мао Цзедун ошибался, когда говорил, будто простолюдины самые умные, а аристократы — самые глупые, будто мудрость проистекает от народных масс, а интеллигенция — наиболее невежественная часть общества. В постмаоистком Китае правящая аристократия демонстрирует впечатляющие результаты: страна быстро развивается, причём рядовые китайцы чувствуют себя с каждым годом всё более обеспеченными и социально защищёнными.
Вероятно, китаеведы захотят сейчас поправить меня в каких-то мелочах. Пожалуйста, не надо: я заранее признаю, что предельно упростил описание политической системы Китая, чтобы уложить его в несколько минут чтения. Я хорошо осознаю, что в Китае живут полтора миллиарда человек, и что реальная система управления этим огромным государством невероятно сложна. Для сегодняшней статьи нам достаточно знать следующее:
1. Китаем правит сословие аристократов, которое можно грубо отождествить с КПК, коммунистической партией Китая.
2. Сословие аристократов не является замкнутым. При помощи сложной системы поиска кадров КПК постоянно привлекает таланты из числа простых китайцев.
Теперь, когда мы вчерне разобрались с политическим устройством Поднебесной, давайте переведём взгляд на её экономику.
Если предельно упростить, то социализм отличается от капитализма уровнем свободы. При социализме каждый гражданин является рабом общества, принуждённым работать на общее благо. При капитализме каждый гражданин является свободным человеком, который может заниматься тем, чем считает нужным.
Социалисты говорят, что общество может быть достаточно эффективным только в том случае, если все граждане жёстко объединены в большой жужжащий механизм, в котором у каждого винтика есть назначенная ему сверху задача. Капиталисты утверждают, что более эффективна распределённая система, в которой «винтики» сами решают, чем конкретно им заниматься.
После кончины Мао Цзедуна власть в Китае перешла в руки Дэна Сяопина. Он уже не был тираном: подобно Никите Хрущёву и Леониду Брежневу, товарищ Дэн опирался на правящую аристократию, которая доверила ему проведение реформ.
Дэн Сяопин рассудил примерно следующим образом. Компартия должна вести Китай к коммунизму, то есть к сказочно богатой утопии из научно-фантастических книг. При коммунизме у общества будет столько ресурсов, что необходимость в учёте труда отпадёт, каждый сможет иметь вдоволь всего, но заниматься при этом всем, чем ему заблагорассудится.
Бедный коммунизм — это оксюморон, противоречащее само себе понятие. Коммунизм не может быть бедным, иначе это не коммунизм. Мао Цзедун оставил после себя Китай в состоянии крайней бедности, поэтому для движения в сторону коммунизма следовало прежде всего сделать страну богатой. Административно-командная экономика по типу той, которая была в маоистском Китае и в посленэповском СССР, безнадёжно проигрывает капитализму по темпам роста благосостояния. Следовательно, идти к коммунизму надо через капитализм.
Проведу аналогию, чтобы сделать логику китайских реформаторов более наглядной. Когда отряд бойцов забирается на гору, командир хочет, чтобы вершины достиг каждый боец. Но если не разрешить сильным бойцам подняться выше других, чтобы вбить крючья и спустить верёвки для остальных, отряд так и будет вечно топтаться у подножия горы.
Вот цитата из интервью, которое Дэн Сяопин дал американскому корреспонденту в 1986 году:
en.people.cn/dengxp/vol3/text/c1560.html
(((
Дэн.
)))
(((
Мы прошли через «культурную революцию». Во время «культурной революции» считалось, что бедный коммунизм предпочтительнее богатого капитализма. Когда я возобновил работу в центральном руководстве в 1974 и 1975 годах, я начал критиковать эту точку зрения. За это я был отстранён от работы снова. Конечно, на то были и другие причины. Я сказал им, что нет такого понятия, как бедный коммунизм. Согласно марксизму, коммунистическое общество основано на материальном изобилии. Только тогда, когда материальное изобилие достигнуто, можно применить принцип коммунистического общества: «От каждого по способностям, каждому по труду». Социализм — это первый этап коммунизма. Конечно, он покрывает очень длинный исторический период. Главная задача социалистического этапа — развивать производство, увеличивать материальное благосостояние общества, постоянно улучшать жизнь людей и создавать материальные условия для прихода коммунистического общества.
)))
(((
Не может быть ни коммунизма с нищетой, ни социализма с нищетой. Так что богатеть — это не грех. Тем не менее мы понимаем под словом «богатеть» не то же самое, что и вы. Богатство в социалистическом обществе принадлежит народу. Разбогатеть в социалистическом обществе означать сделать богатым весь народ. Принципы социализма таковы: первое, развитие производства, и второе, общее процветание. Мы разрешаем некоторым людям и некоторым регионам разбогатеть первыми для того, чтобы быстрее прийти к общему богатству. Вот почему наша политика не будет вести к поляризации, когда богатые будут становиться богаче, а бедные беднее. Честно говоря, мы не должны допустить появления новой буржуазии.
)))
В переводе с дипломатического на русский это означало вот что. Китай перевёл свою экономику на рельсы рафинированного капитализма — более чистого даже, нежели в США, в Германии или в других «исторических» капстранах. Внятные правила игры, максимальная свобода для бизнеса и строгая защита частной собственности сделали чудо. Изголодавшееся по нормальной жизни население Китая столь близко к сердцу восприняло лозунг «Обогощайтесь», что за 40 лет не только вывело страну из глубин нищеты, но и сделало Поднебесную первой экономикой мира. Важную роль в этом рывке сыграл, пожалуй, козырь индустриализации. Бедное сельское население ринулось в города: заводы получили приток дешёвой рабочей силы, которая позволила им получить хорошую прибыль, чтобы вложить её в расширение производства.
Подведу итог
С политической точки зрения в Китае установлена аристократия — или, если угодно, меритократия, «власть самых способных». С экономической точки зрения Китай является крепкой капиталистической страной.
Коммунизм в Китае понимается в хилиастическом смысле — как светлое царство победившего разума, которое когда-нибудь непременно наступит само собой, по мере развития человечества и смены дат на календаре. Если бы в Китае правила Партия Технологической Сингулярности или Партия Колонизации Галактики, никакой разницы во внешней или во внутренней политике мы бы не увидели. План действий у этих партий был бы ровно таким же: наращивать мощь и благосостояние Китая, используя лучшую из испытанных человечеством экономических систем — капитализм.
Олег Макаренко
olegmakarenko.ru/2087693.html
и много на сайте комментаторов? не считая вот нескольких постоянных комментаторов?
а ведь авторы тоже хотят зарабатывать — монетизировать свой контент. как я понял это и была одна из причин создания данного сайта. распугаете всех пользователей. и тогда… оставайтесь лавка с товаром. вы думаете мало подобных патриотических групп к примеру в том же вконтактике? или в телеге?