О деньгах

Мы много, часто и со вкусом рассуждаем о деньгах. И чаще всего наши рассуждения сводятся к тому, что денег-то нам как раз и не хватает для того, чтобы жить полноценной счастливой жизнью. Естественно, что в таких рассуждениях всегда есть место причинам, от которых зависит наше благополучие.

Мы же все умные, образованные люди, худо-бедно разбираемся кое в чем. Видим, насколько несовершенна экономика нашего государства – богатства недр в частных руках, везде коррупция. Чиновники – впечатление, что их откуда-то завозят, чтобы они как можно больше навредили. В общем, все было бы классно, если бы не дураки-начальники, сволочи-казнокрады, налоги, и ваще…

Вы знаете, моя жизнь почти поровну разделена на «советскую» и «российскую». Я родилась, выросла, училась и работала в Советском Союзе и прекрасно его помню. И я же прошла весь путь от опускания флага СССР до настоящего момента и, думаю, имею право сравнить жизнь тогда и сейчас. И тогда было не хуже, но и сейчас не лучше. Но я, например, не хочу возврата СССР в том варианте, что он существовал. И это не о последних годах перед развалом. Да, я бы очень хотела, чтобы какие-то вещи были привнесены в современную Россию. Но только какие-то.

Сейчас государство, при всем его несовершенстве, дает человеку больше возможностей, нежели это было в СССР. И действительно больше свободы. Свободы заниматься тем, к чему лежит душа. А относительно возможностей — то это не упирается в зарабатывание. Ирония, но деньги – это «попутный газ». Есть деятельность – деньги появляются, и неважно, чем вы заняты. Лишь бы то, что вы делаете хоть чуть-чуть изменяло мир у лучшему, хоть чуть-чуть облегчало чью-то жизнь.

Данная сентенция известна многим из тех, кто пережил девяностые. Иногда я думаю, что то, что произошло с нами, с государством – это веление свыше для того, чтобы мы встряхнулись наконец и сбросили с себя сонную одурь успокоения. А оно было, тогда, в далекие восьмидесятые. Успокоение на фоне тревоги. Это ощущение пришло после смерти Л. И. Брежнева. Пришло, вросло, жило и развивалось, но мы так и не могли проснуться вплоть до момента, когда был спущен флаг Советского Союза.

Вот тогда, кто-то из нас и смог очнуться, оглянуться вокруг и ужаснуться тому, что мы натворили.

Ужаснуться, переболеть и начать работать на благо того, что удалось спасти от некогда великой страны. Вот когда это четко осознаешь — тогда вопрос с деньгами как-то сам собой решается. Естественно, что нелегко и не на раз-два. Но решается.

Нелегко, потому что с пониманием грандиозности трагедии ты сознаешь, что сделать можешь очень и очень мало. Ты, самый обычный человек, который потерял работу, твоя семья существует непонятно на что, страна рассыпается на кусочки, рядом голодают одинокие старики. И оставаясь человеком, ты идешь и зарабатываешь: неизвестно как, неизвестно откуда берутся силы, но ты идёшь…

Девяностые показали, что даже в таких условиях, если есть деятельность, то она приносит доход. С нарастанием деятельности, возрастает доход. Но!

Ты разгружаешь уголь на станции или в порту, моешь подъезды или полы в магазине, работаешь дворником, попутно собирая и сдавая бутылки, покупаешь продукты на семью и довольный идёшь домой, а проходя мимо двери одиноких стариков… вдруг останавливаешься. Кто-то думал дольше, кто-то, практически не задумываясь, звонил, а как дверь открывалась — ополовинивал сумку, суя продукты в старческие руки, и уходил, не глядя в тусклые горестные глаза, из которых катились слезы.

К одной случайно найденной работе, так же случайно находилась вторая, потом третья и ты вставал в пять утра, уходил в половине шестого, а возвращался в восемь-девять вечера. Возвращался с деньгами и продуктами и боялся до дрожи того, что откроешь дверь, а дома нет света, а значит, и детей нет. Значит — они где-то на улице, с кем-то, и ты сжимаешь зубы и стискиваешь кулаки потому, что только что, за остановкой, разгонял пацанят и отбирал у них тубу «момента».

Только бы мои были дома, только бы. И поднимаясь по лестнице, нашаривая ключи и на ощупь отыскивая отверстие замка, ты повторяешь как мантру: только бы… И дверь распахивается, и твой ребенок кричит: привет, мы чай заварили, пошли скорее. Ты идешь на кухню, и старушка-соседка сидит на неудобной табуретке, а перед ней раскрытая книга – «Кот в сапогах».

Идет время и вдруг ты замечаешь, что у тебя всего одна работа, которую ты уже и не чаял получить. Дача, работа на которой – это радость. Прекрасные соседи, которые помогают твоему ребенку делать домашние задания и частенько ходят вместе в театр. Ходили. После очень, мягко говоря, странной «Красной Шапочки», сделанной в стиле хоррор, где дровосек разгуливает по сцене в пилотке со звездой, размахивая пилой «дружба» — в общем, от театра пришлось отказаться.

А у тебя образовывается свободное время, и ты решаешь потратить его на то, чем давно хотелось заняться. И с удивлением замечаешь, что твое заделье нужно еще кому-то, а потом еще и еще. И когда тяжело заболела старушка-соседка, тебе уже не приходится занимать, ты можешь помогать ей самостоятельно, на свои средства. К сожалению, возраст – это болезнь, от которой не лечат.

Потом оказывается, что ты незаметно «обросла» связями, появились знакомства, есть какие-то возможности. И с ребенком у тебя отличные отношения и с соседями вы как-то сроднились. И ты делаешь еще один шаг, казалось бы, в пустоту, но внутреннее ощущение правильности поступка присутствует — и все получается. Не сразу и не легко. Но получается.

Впрочем, если бы и не получилось, ты знаешь, что всегда сможешь работать на трех работах и никогда не будешь ни от кого зависеть.

В каком бы государстве вы не жили, при каком бы строе, но вы можете полагаться только на себя. Вот это то ценное, что есть в сегодняшней России и чего не было в СССР.

А это правда ценно. И учиться этому надо, хоть порой уроки не просто тяжелы, а откровенно жестоки. Но без «обучения» ты остаешься тем, кто проводит свою жизнь в ожидании «лучших» времен, а они все не наступают и не наступают.

И жизнь проходит…