Информационная безопасность и кардинал Ришелье

Голосовой стрим в прошлую субботу завершился для меня тем, что наш спикер из Донецка Юлия Скубаева предложила посвятить следующий стрим информационной безопасности.
А поскольку эта тема неисчерпаема, я принялся копаться в предмете — и мысль сама по себе привела меня к неким историческим примерам, которые мы оцениваем исключительно с сегодняшней точки зрения.

Итак, знаменитый кардинал Ришелье — тот самый, знания о котором мы почерпнули из книг Александра Дюма. Интриган и властолюбец, «Красный кардинал», имевший почти неограниченное влияние на короля и его окружение — именно таким мы видим его в «Трех мушкетерах».
Между тем, Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришельё — вполне себе исторический персонаж. Именно Ришельё, если обращаться к исторической достоверности — фамилию Ришелье он получил уже в русской транскрипции, при переводе романа.

Если заняться историей герцога Ришелье более детально, то мы увидим целый ряд фактов, которые не нашли отражения у Дюма. А они очень важны, эти факты — они позволяют создать совершенно иное впечатление о персонаже.
Итак, Арман Жан дю Плесси родился в Париже, в приходе Сент-Эсташ на улице Булуа 9 сентября 1585 года. Церемония крещения юного герцога в церкви Сент-Эсташ прошла более чем через полгода после рождения, 5 мая 1586 года, причиной стало «болезненное и тщедушное состояние» будущего кардинала Франции, а крестными отцами на торжественной церемонии крещения были два маршала Франции — Арман де Гонто-Бирон и Жан д'Омон. Собственно, имена крестных отцов и стали именем Ришелье.

Через 23 года после своего рождения, в 1608 году, Ришелье становится епископом Люсона — для XVII века событие вообще неслыханное, поскольку епископов утверждает лично Папа Римский. В те времена считалось огромной удачей, если священник становился епископом лет в 40-45; на то, чтобы занять этот пост, не могли повлиять ни знатность рода, ни связи в высших кругах общества.
Тем не менее, Ришелье стал епископом в 23 года — а до этого он около полугода провел в Ватикане, поразив тогдашнего понтифика Павла V объемом и качеством своих знаний. Это в итоге и повлияло на то, что Ришелье стал епископом — уже тогда он демонстрировал свое умение влиять на людей, даже самых высокопоставленных.

С трехлетнего возраста и до девяти лет Ришелье обучался в провинциальном Сомюре. После возвращения в Париж в 1595 году он был зачислен в Наваррский коллеж, в котором тогда обучалась «золотая молодежь», а после него поступил в академию кавалерии Плювинеля — и там его научили фехтованию, верховой езде, танцам и хорошим манерам.
Ришелье был епископом Люсона пятнадцать лет, с 1608 по 1623 годы — и все это время он завязывал новые связи и укреплял свои позиции в обществе. Французский епископ начала XVII века должен был помимо духовных функций заниматься экономическими, административными, социальными и политическими вопросами на территории своего диоцеза — и Ришелье показал себя блестящим организатором, что и предвосхитило его дальнейшую судьбу.

Следует сказать, что этот период истории Франции был очень нестабильным с политической точки зрения — епископ Люсона был близок с Марией Медичи (королевой-матерью), которая в 1617 году была отправлена собственным сыном, Людовиком XIII, в ссылку в замок Блуа. Мало того, что Ришелье последовал за королевой в Блуа, он некоторое время являлся и главой Совета королевы-матери, что выглядело прямым вызовом королю.
Тем не менее, когда в результате двух войн против сына Мария Медичи была побеждена, Ришелье не только не попал в опалу, как этого следовало бы ожидать, но и, благодаря своим миротворческим талантам, начал оказывать прямое влияние на короля. Причем это влияние было настолько велико, что Людовик дал епископу обещание добиться для последнего сана кардинала Франции.

Более того, на получение сана напрямую повлияла и Мария Медичи, имевшая огромные связи в Ватикане — и в сентябре 1622 года Ришелье получает наконец-то сан кардинала.
Нужно сказать, что две войны между королевой-матерью и ее сыном настолько опустошили казну Франции, что в наши дни это привело бы к неминуемому дефолту со всеми вытекающими — и хотя Людовик не очень любил Ришелье за амбициозность, авторитарность и умение плести дворцовые интриги, ему ничего не оставалось, кроме как назначить нового кардинала главой Королевского Совета, а с апреля 1624 года — еще и первым министром короля. На этом посту Ришелье оставался вплоть до своей смерти в 1642 году — и за 18 лет своего правления ему удалось создать из Франции военного, политического и экономического лидера Европы.

И вот тут мы наконец-то подходим к информационной безопасности, причем с совершенно неожиданной стороны.

Помните, чем завершается роман «Три мушкетера»? Наши герои отправляются на войну, на осаду Ля-Рошели. На войну против гугенотов, к слову.

Гугеноты — это французские протестанты-кальвинисты. Само название происходит от слова «гуго» — насмешливого обращения к швейцарцам во Франции того времени. Гугеноты — это совместный франко-швейцарский религиозный проект, выражаясь современным языком; его основателем был Жан Кальвин, один из проповедников Реформации во Франции. Протестанты отличались тем, что подвергали осмеянию католических священников и их мессы, справедливо указывая на то, что Римская католическая церковь погрязла в златолюбии, алчности, разврате и неоправданно высоком влиянии на внутреннюю политику стран Европы.
Но был и еще один фактор, который достаточно редко отмечают историки — французские гугеноты находились под сильным влиянием «иностранных спецслужб», если говорить в нынешней терминологии. Среди списка иностранных держав, поддерживающих французских протестантов, были Англия и Германия — и если первая старалась влиять политически и финансово, то та же Германия после падения Ля-Рошели послала военные подкрепления Жанне Наваррской, стоявшей во главе гугенотов.

Иными словами, в XVI веке и первой половине XVII века во Франции сформировалась весьма обширная «пятая колонна», действовавшая в интересах других государств. Гугеноты были не только проводниками чужих интересов, они устроили и религиозное противостояние, «расшатывая режЫм» изнутри.
И хотя Варфоломеевская ночь и противостояние с гугенотами произошли во Франции еще до рождения Красного кардинала, именно деятельность Ришелье во многом предопределила закономерный итог этого противостояния.

Если проецировать ситуацию тех времен на нынешние события, то мы увидим, что технологии влияния практически не изменились. Изменилось только время возникновения и развития сообществ «пятой колонны» — если для победы над гугенотами понадобилось полтора века, то в наши дни такие сообщества возникают и исчезают в течение месяцев и даже недель.
Эта гибкость является для нашей несистемной оппозиции и преимуществом (государство инертно и неповоротливо), и главной уязвимостью (сказывается катастрофическая нехватка знаний и жизненного опыта).

Давайте вспомним Я/Мы Фургал. Где сейчас все эти люди, куда они подевались? Они ушли в другие проекты — совсем недавно они требовали свободу Ололоше, а теперь грозят наказать картофельного Самосу, посадившего самолет с «совсем невиноватым» Ромочкой.
Завтра появится новое событие и толпа леммингов кинется обсасывать новые косточки, смакуя выдуманные ими же жуткие подробности. И в этом нет ничего удивительного — точно так же гугеноты смаковали слова герцогов де Гиза и Конде о выдуманных зверствах, учиняемых католиками. Толпа впадала в ажиотацию, страшно завывала и кидалась наказывать всех подряд — всех, кто не относится к их стае. Закончилось все это, как мы помним из истории, Варфоломеевской ночью, после которой из гугенотов выжили единицы.

И вот тут меня начинают посещать крамольные мысли. Помнится мне, что еще в самом начале XVI века, задолго до рождения Ришелье, во Франции была учреждена Огненная палата — именно она занималась тогда еретиками и отступниками (а гугеноты для католиков были еретиками, да).
В советское время функции Огненной палаты исполняли НКВД и СМЕРШ — не все советское время, конечно, а только в строго определенный период. И они тоже занимались отступниками и предателями — и чаще всего предатели заканчивали свой жизненный путь с петлей на шее или с пулей в голове.

Я не кровожаден, нет. Скорее наоборот — и у меня есть вполне гуманное предложение по поводу нашей «пятой колонны», системно работающей на уничтожение России. Во-первых, не нужно никого стрелять и вешать, хотя я и являюсь убежденным сторонником смертной казни.
Необходимо перевоспитание трудом, одновременно с образованием для малолетних остолопов, возомнивших, что они тут власть. Благо, у нас для этого есть целый Восточный полигон — мегапроект по расширению пропускной способности БАМа и восточного участка Транссиба. При этом все должно быть строго по закону: поработал — поел; не поработал — не поел.

Не нужно давать сроки пособникам экстремистов просто так, для отсидки и галочки — если уж лемминг рьяно выступал за Фургала, ФБК, Навального, Протасевича или Сапегу, нужно дать ему шанс искупить свою вину ударным трудом во имя Родины.
И, во-вторых, если тело и после этого продолжает действовать в интересах иностранного государства, то оно должно быть лишено гражданства России и выслано в государство, в чьих интересах действовало. Надеюсь, эта формулировка не получилась слишком сложной для понимания?

Я знаю, что некоторые обвинят меня в политическом экстремизме и максимализме — тем не менее, государство обязано защищать своих граждан, свои традиции, ценности и общепринятую мораль. Все, о ком я говорил выше, действуют во имя разрушения наших традиций, ценностей и морали — они выступают в качестве вражеских лазутчиков, распространяющих в народе лживые мысли и принципы.
Более того, наша несистемная оппозиция стремится внедрить в нас комплекс вины за нашу собственную историю — а эта та штука, которая обязана оставаться в неприкосновенности не только для наших предков и нас самих, но и для наших потомков — и если сегодня не остановить «пятую колонну», то есть риск, что вскоре «пятой колонной» в России станет каждый второй подросток.

Я поддерживаю мысль, которой придерживался и Арман Ришелье, и Павел Судоплатов — с врагами нельзя церемониться. Отношение общества к тем, кто стремится разрушить его изнутри — это тоже одна из граней информационной безопасности России. Одна из важнейших граней, замечу.

Ну и в завершение давайте вернемся к осаде Ля-Рошели. Помните, кто из французской знати присутствовал на ней?
Да вся знать там была, вместе с королем, свитой короля и кардиналом Франции. А это подводит нас еще к одной важной мысли — к Ришелье можно относиться как угодно, но невозможно не признать, что он являлся патриотом своей страны. И это, пожалуй, один из важнейших признаков настоящей элиты.

Сдается мне, что тут затронута только одна сторона вопроса — а раз так, то продолжение, скорее всего, следует.