О сельской жизни и сельской школе

Осознаю, что писать о российской сельской глубинке в период, когда в стране, да и мире в целом, нагнетается напряжение, которое того и гляди разрядится самым что ни на есть настоящим военным конфликтом, наверное, не совсем уместно. Но, понимаете — что в такие вот крутые времена, что в относительно спокойные, по большому счету до сельского жителя никому дела нет. Поэтому все-таки решила написать, тем более что на вчерашнем стриме, уже в самом конце, пусть и вскользь, но этой темы коснулись и мне очень хочется ее развить.

Случилось так, что вот уже где-то с полгода моя жизнь оказалась довольно тесно связанной с небольшим селом в нашем крае. Часть времени я провожу в городе, часть здесь, в селе. Первое время для меня, человека сугубо городского, все здесь казалось некоей экзотикой. Нет, конечно, в советское время колхоз меня не миновал, как и всех сотрудников нашего НИИ. Тогда же в колхоз ездили все, невзирая на звания и должности. Но на этом всё. И вот я в деревне.

Здесь работают две школы, одна – подразделение средней, расположенной в более крупном селе, вторая – коррекционная, которую, будут отптимизировать. По крайней мере, приказ уже пришел.

Чтоб было понятнее, немного о самом селе скажу. Небольшое, триста дворов примерно. И в «пешей» доступности, здесь же, расположены еще две маленьких деревни. Одна из них, судя по всему, в скором времени прикажет долго жить. Там осталось-то всего с пару десятков очень пожилых жителей и немного дачников летом приезжает. Вот на эти три деревни (по факту две) и работает подразделение средней школы. Всего здесь учится –
с первого по девятый класс – порядка шестидесяти ребят. После девятого кто-то поедет поступать в колледжи в Пермь или будет заканчивать одиннадцатилетку в основной школе.

И вот теперь об уровне подготовки сельских школьников.
Я сейчас говорю именно о нашем Пермском крае. (Просто помимо всего, получилось так, что я хорошо знакома со школьной темой, хоть сама и никогда не преподавала и образования такого не имею). Так вот, с советских времен между школами было что-то вроде соревнования в уровне подготовки школьников. Престиж школы «измерялся» тем, сколько выпускников смогло поступить и закончить пермские вузы и техникумы. Причем поступить нужно было в определенные учебные заведения, как то: Государственный университет, Медицинскую академию, Фармакадемию, Политех, Авиационный техникум, Строительный техникум, Славяновский техникум, Четвертое училище. Все эти учебные заведения и сейчас существуют, правда, названия немного изменились, но не суть. Причем котировались техникумы выше даже, чем Универ и Политех. Авиационный — готовил и готовит специалистов для предприятия, строящего моторы для наших самолетов и ракет. Строительный – тут все понятно – строителей готовит, и подготовка такова, что после техникума можно экстерном получить диплом Стройфака. Славяновский – готовит специалистов для другого, старейшего сталелитейного и пушкостроительного предприятия, с которого и начался наш город. Ну а Четверка выпускает живописцев, учителей начального, дополнительного образования и трудовиков. Живописцев, выпускников четверки, в Муху «мухой» принимали, пока не открылась своя Академия художеств и в институте Культуры не сделали кафедру Е.Н. Широкова.

Так вот, поступить в описанные учебные заведения, что в Союзе, что сейчас – сложно, и это невзирая на ЕГЭ – «уравнивающего в правах». Но в настоящее время процент студентов из небольших сельских школ или отдаленных городов края, пусть чуть-чуть, но выше, чем выпускников пермских школ. На возражение типа: так пермяки едут в другие крупные города поступать – Москву, Питер, Казань, Нижний и так далее – да, едут. Но хорошо, если человек пять-десять из самой Перми. Туда, так же, как и в Пермь, едут поступать выпускники «сельских» школ.

При этом я погрешу против истины, если примусь ругать пермские школы. Да, есть школы похуже, есть получше. Но в целом, все-таки образование у нас все еще остается на довольно высоком уровне. И это при той системе, которая сформирована, и которую кто только не ругал.

Город, а Пермь всегда была крупным городом, проигрывала «области» в сфере образования из-за того, что пермские школы, как правило, переполнены. Так и в Союзе было, и сейчас тенденция сохранилась. Пермский край – это огромная территория, более 160 тыс. кв. км. А население составляет примерно 2 580 000 человек, население Перми – 1 055 000 человек. На всю эту сотню с лишним квадратных километров всего-то около полутора миллионов человек жителей.

Если в советское время население края «шагало» за три миллиона человек, то… за тридцать лет пятьсот тысяч убыло.

И вот теперь к сельской жизни.
Село, о котором я говорю, расположено в тридцати километрах от районного центра, и в ста – от краевого. Но уехать в Пермь можно ежедневно – автобусы ходят довольно часто и время в пути всего полтора часа. А вот в районный центр можно уехать только три раза в неделю: понедельник, среда, пятница. Причем, времени у вас будет всего три часа. Потому что именно через три часа идет обратный автобус, и если не успел, то шагай пешком или вызывай такси. А работы на селе и правда нет. Более того, вот как раз этой зимой здесь закрылась последняя свиноводческая ферма, теперь во всем районе свинина только привозная, ну или «с рук».

Когда-то в селе, о котором рассказываю, работало сельхозпредприятие и был очень хорошо оснащенный ФАП – фельдшерско-акушерский пункт – сейчас предприятие едва живо и больше сюда не приедут стоматологи, вам не прогреют горло – нечем, вы не сможете сделать «магнит» на растяжение или перелом, ну и прочее. Все это существовало за счет спонсорской помощи. И малокомплектная школа тоже во многом жила за счет спонсоров, которые, ко всему прочему, помогали приобрести экипировку местной команде, которая выигрывала и выигрывает краевые и всероссийские соревнования по спортивному ориентированию и туризму. Сейчас у школы нет спонсоров, да в придачу ее еще и оптимизировали, сделав структурным подразделением школы, находящейся в более крупном сельском поселении.

И если раньше в местной школе был свой библиотекарь, психолог, фельдшер, социальный педагог, то теперь все эти специалисты работают, но в «основной» школе. И как?

Оптимизация сама по себе нанесла серьезный удар по системе образования – это да. Но, как бы помягче сказать, вот эти структурные подразделения, основным-то не слишком нужны. Ну, в смысле, основная, грамоту за участие во всероссийских соревнованиях получит, а подразделение, которое с огромным трудом собирало и отправляло детей на эти самые соревнования, даже благодарности не увидит. Основная потрясет своих спонсоров, соберет своих учеников, и они съездят в Пермь, Кунгур, Соликамск, Усолье – в крае огромное количество исторических, уникальных по красоте мест. А «структурное подразделение» будет собирать на такую поездку с родителей и уже куда-то в отдаленные места поехать не получится, даже на школьном автобусе.

Простой пример: договорились с той же бывшей «четверкой» об экскурсии по колледжу, и заодно решили сводить детей в планетарий, ну а на «закуску» небольшая экскурсия по историческим местам Перми. Путевой лист водителю оформляет «основная» школа. И в этом листе оказалось, что маршрут указан только до «четверки» и обратно. Долго созванивались, договаривались, чуть в планетарий не опоздали, а экскурсия – все. Без экскурсии.

Я, наверное, очень занудно все это рассказываю, но… Понимаете, вот таких моментов, когда основная школа берет все, а это не только вот именно в этом селе так происходит — это практически повсеместно. Очень редко штат учреждений рад дополнительной нагрузке по обслуживанию и обеспечению «структурных подразделений», и делает это, как правило, из рук вон плохо. И их можно понять: те же три человека, что работали на одну школу, сейчас работают на три детских сада, два структурных подразделения и школу. А зарплата при этом практически не изменилась.

Я такую картину наблюдаю уже в пятой оптимизированной школьной структуре.

Но, при всем при этом, еще же РОНО есть. И оно свою ложку дегтя исправно добавляет буквально ко всему.

Не хватает учителей в районе. Тут же, в такой же маленькой школе – структурном подразделении, уже третий год нет учителя истории. От районного центра школа в десяти минутах езды. Основная школа в районном центре. Учителя не дают – слишком высокая нагрузка. Коллектив просит оплатить курсы для получения квалификации учителя истории, для кого-то из преподавателей – нельзя, в бюджет не заложено, и третий год не закладывается. С грехом пополам нашли историка, который согласился преподавать в той школе, в качестве почасовика. Но добираться ему было предложено самостоятельно, а это 220 руб. В итоге человек месяц поездил и отказался. Вышли на РОНО, просили обеспечить проезд школьными автобусами – нельзя, перерасход. В конце концов, в обход РОНО человек все-таки добирается на школьных автобусах. РОНО знает и молчит, но… в случае чего! И вот руководитель этого «структурного подразделения» уже «под санкциями», потому что «в случае чего» – это все что угодно, начиная от плохой успеваемости и заканчивая затоплением подвала школы паводковыми водами.

Мы все – самые обычные люди и во многом друг на друга похожи. И мне порой бывает крайне сложно сдержаться, когда я слушаю рассуждения о том, какая плохая и глупая власть: то не делает, это не делает, а тут глупость придумала, не того поставила и вообще, «почему Путин Чубайса не посадит»? Блин, и это рассуждения человека, который не может нормально спланировать бюджет небольшой школы, забывает подать своевременно заявку на вакансию, не в состоянии добиться от подчиненных, чтобы те вовремя рассчитали заработную плату, и вынужден терпеть в качестве истопника человека, который матом не только разговаривает – он им думает и трезвым не бывает никогда. И это притом, что в деревне за эту работу просто ухватится чуть ли не каждый житель.

Мы постоянно чего-то ждем от власти. Власть – она должна учесть все наши пожелания, вызнать наши мысли и действовать соответственно им, менять чиновников по нашему усмотрению: вот не нравится мне этот мужик – долой. Но мы сами-то почему не поступаем так, как этого от нас ждут другие?

Мы вспоминаем про село и сельских жителей изредка. Чаще всего, когда покупаем импортное молоко или еще какие-нибудь сельхозпродукты. А кто-нибудь из нас поинтересовался, а как это — создать молочное производство? А почем молоко закупают, например, у населения? А сколько стоят корма и где найти покосы?

Я сама никогда такими вопросами не задавалась до тех пор, пока не оказалась вот здесь, пока не посмотрела на то, как селяне живут и сколько трудятся. И, кстати, про деревенское пьянство – не верьте. Прикиньте, что одна деревня в триста дворов – это один подъезд шестнадцатиэтажки. Ну и посчитайте, сколько в вашем подъезде алкашей живет.

Я сравнила.
В городе – больше.