Коммунистический святой, предатель, жертва.
Эта история произошла в начале тридцатых годов прошлого века то ли в сибирской, то ли в уральской деревне Герасимовка. (Сейчас деревня входит в состав Тюменской области, а Тюмень в Уральский федеральный округ, но сама Тюмень, все-таки, была основана на территории Восточной Сибири). А началась история в 1910 году, когда крестьянская семья из села Вереполье Серпайской волости Велижского уезда Витебской губернии в ответ на призыв Столыпина перебралась в Сибирь, в Герасимовку.
Пока отстроились, пока обжились, прошло время, за которое глава семьи успел в жандармах послужить. А его сын Трофим жениться на местной девушке Татьяне, записаться в Красную армию и вернуться с Гражданской красным командиром.
Надо сказать, что семья Трофима не жаловала невестку, но так или иначе приходилось уживаться. В общем, 14 ноября 1918 года родился у Трофима с Татьяной сын Павел. А через короткое время еще трое – Алексей, Федор, Данила.
Поскольку Трофим был обучен грамоте, да еще и красный командир, его и избрали председателем сельсовета. Вот с этого момента сведения разнятся.
По свидетельству двоюродной тетки Трофима Агафьи Александровны Фокиной племянник был тихим, спокойным человеком. Попивал, конечно, но это от того, что односельчане, к которым он шел с тем, чтобы зерно забрать или корову, ставили ему самогон. «Вот он выпьет, да и не возьмет. А наутро, куда деваться, снова идёт». По версии же следствия, Трофим был человеком гневливым, пьющим, частенько распускавшим руки. Но, так или иначе, а на момент, когда произошла трагедия, Трофим уже несколько лет как ушел из семьи и жил с другой женщиной.
Итак, в Герасимовку, как и во многие уральские деревни высылали спецпереселенцев. В ведении председателя сельсовета была выдача справок, которые позволяли спецпереселенцам покидать деревню. Вот с такими справками, подписанными Трофимом, милиция задержала двух человек. Справки были выданы неправомочно, и тогда милиция пришла в Герасимовку за председателем сельсовета. Было это в ноябре 1931 года, а суд по делу Трофима состоялся в феврале 1932. На судебное заседание, в качестве свидетеля, была приглашена Татьяна, которая пришла вместе с сыновьями.
Относительно справок, выдаваемых Трофимом, тоже есть пара версий. Одна говорит о том, что он делал это сугубо по доброте душевной, понимая положение, в которое попадали спецпереселенцы. А другая напротив, рассказывает о том, что и так пьющий и алчный человек, почувствовал власть и вовсе распоясался и всю деревню держал в страхе. Однако сохранилось заявление, написанное Трофимом председателю РИКА с просьбой снять его с должности. Заявление есть, вот никакой визы на нем не стоит.
Известно, что Татьяна ответила на вопросы суда и Павел подтвердил слова матери. Суд слова несовершеннолетнего Павла во внимание не принял. По итогам заседания Трофим получил 10 лет и отправился на строительство Беломорканала. Относительно Трофима – все больше он в этой истории не участвовал. Зато, по версии следствия, участвовали его ближайшие родственники.
Осенью 1932 года Павел с братом Федором пошли в лес за клюквой, домой не вернулись. Тела мальчиков нашли на пятый день. Оба были убиты ударами ножа. Следствие возложило вину за убийство мальчишек на родственников по отцу. В доме деда было найдено орудие убийства – нож – и испачканная кровью одежда двоюродного брата мальчиков Данилы. Следствие установило, что смертельные ранения нанес подросток, пока дед и его свояк Арсений Кулуканов держали Павлика и Федю. Так же, следствие установило и вину бабки мальчиков, Ксении. Суд над родственниками-убийцами начался в ноябре 1932 года, по итогам разбирательства был вынесен приговор: Данила и Арсений были приговорены к смертной казни, а престарелые Сергей и Ксения отправились в тюрьму, где и умерли. А через два года в Герасимовку вернулся досрочно освобожденный Трофим.
Если еще кто-то не догадался, то я рассказываю о семье Павлика Морозова, имя которого практически сразу после смерти стало нарицательным. В начале двадцатого века его сделали пионером-героем, а в конце – Иудой-предателем.
Я прошу читателя обратить внимание на то, что семья Морозовых приехала в Герасимовку из Белоруссии и вот та пламенная речь, что приписывалась в советское время Павлику, никак не могла быть им произнесена в силу того, что по свидетельству односельчан, говорил он на трасянке – смеси белорусского и русского языка, да еще и заикался. Это одно, другое – это то, что ни Татьяна, ни Павлик не могли дать каких-то существенных свидетельств против Трофима, поскольку он уже несколько лет как ушел из семьи. Они просто не могли ничего толком знать о его делах.
В самой Герасимовке бытует мнение, что мальчишек убили не родственники, а прятавшиеся в лесу спецпереселенцы, на которых братья случайно наткнулись. Что вполне может быть, поскольку деду Сергею Морозову, который по версии следствия удерживал кого-то из ребят и его супруге Ксении, на тот момент было восемьдесят годков. А двоюродный брат Данила Морозов, который и орудовал ножом, был одноклассником Павлика и Феди.
Верхний ряд, крайний слева Данила Морозов, по версии следствия, убийца. Рядом с ним Павлик.
Версия односельчан Морозовых может и имеет место быть, но дело в том, что в 2001 году Верховный суд РФ на основании материалов Генеральной прокуратуры отказал в реабилитации всех четверых осужденных по делу об убийстве Павлика и Феди Морозовых. Основанием для этого решения стало то обстоятельство, что дело носило чисто уголовный характер.
Павлику приписывали геройство, потом его ославили, как подручного ОГПУ и Иуду-предателя. И все это слыло на весь Союз. Сначала его славили в школах, потом проклинали в прессе. И как-то никому в голову не приходило, что и Павлик, и Федя – это жертвы.
В общем-то, наверное, как раз с начала двадцать первого века история Павлика стала забываться и его имя постепенно уходило из общественного информационного пространства. Но вот нынешние американские события всколыхнули «память народную».
Сегодня очень популярна история 18-летней девушки, которая увидела своих родных, участвовавших в «штурме» Капитолия, и тут же «заложила» их полиции. Ну их и арестовали, конечно. А у нас эту самую девушку тут же назвали «американским Павликом Морозовым».
Знаете, а давайте попробуем не ассоциировать американцев с нашими, то ли героями, то ли предателями. У нас наша боль, с которой надо бы все-таки разобраться.
А у них свой фарс, который они устроили на потеху всему миру.
Эта история произошла в начале тридцатых годов прошлого века то ли в сибирской, то ли в уральской деревне Герасимовка. (Сейчас деревня входит в состав Тюменской области, а Тюмень в Уральский федеральный округ, но сама Тюмень, все-таки, была основана на территории Восточной Сибири). А началась история в 1910 году, когда крестьянская семья из села Вереполье Серпайской волости Велижского уезда Витебской губернии в ответ на призыв Столыпина перебралась в Сибирь, в Герасимовку.
Пока отстроились, пока обжились, прошло время, за которое глава семьи успел в жандармах послужить. А его сын Трофим жениться на местной девушке Татьяне, записаться в Красную армию и вернуться с Гражданской красным командиром.
Надо сказать, что семья Трофима не жаловала невестку, но так или иначе приходилось уживаться. В общем, 14 ноября 1918 года родился у Трофима с Татьяной сын Павел. А через короткое время еще трое – Алексей, Федор, Данила.
Поскольку Трофим был обучен грамоте, да еще и красный командир, его и избрали председателем сельсовета. Вот с этого момента сведения разнятся.
По свидетельству двоюродной тетки Трофима Агафьи Александровны Фокиной племянник был тихим, спокойным человеком. Попивал, конечно, но это от того, что односельчане, к которым он шел с тем, чтобы зерно забрать или корову, ставили ему самогон. «Вот он выпьет, да и не возьмет. А наутро, куда деваться, снова идёт». По версии же следствия, Трофим был человеком гневливым, пьющим, частенько распускавшим руки. Но, так или иначе, а на момент, когда произошла трагедия, Трофим уже несколько лет как ушел из семьи и жил с другой женщиной.
Итак, в Герасимовку, как и во многие уральские деревни высылали спецпереселенцев. В ведении председателя сельсовета была выдача справок, которые позволяли спецпереселенцам покидать деревню. Вот с такими справками, подписанными Трофимом, милиция задержала двух человек. Справки были выданы неправомочно, и тогда милиция пришла в Герасимовку за председателем сельсовета. Было это в ноябре 1931 года, а суд по делу Трофима состоялся в феврале 1932. На судебное заседание, в качестве свидетеля, была приглашена Татьяна, которая пришла вместе с сыновьями.
Относительно справок, выдаваемых Трофимом, тоже есть пара версий. Одна говорит о том, что он делал это сугубо по доброте душевной, понимая положение, в которое попадали спецпереселенцы. А другая напротив, рассказывает о том, что и так пьющий и алчный человек, почувствовал власть и вовсе распоясался и всю деревню держал в страхе. Однако сохранилось заявление, написанное Трофимом председателю РИКА с просьбой снять его с должности. Заявление есть, вот никакой визы на нем не стоит.
Известно, что Татьяна ответила на вопросы суда и Павел подтвердил слова матери. Суд слова несовершеннолетнего Павла во внимание не принял. По итогам заседания Трофим получил 10 лет и отправился на строительство Беломорканала. Относительно Трофима – все больше он в этой истории не участвовал. Зато, по версии следствия, участвовали его ближайшие родственники.
Осенью 1932 года Павел с братом Федором пошли в лес за клюквой, домой не вернулись. Тела мальчиков нашли на пятый день. Оба были убиты ударами ножа. Следствие возложило вину за убийство мальчишек на родственников по отцу. В доме деда было найдено орудие убийства – нож – и испачканная кровью одежда двоюродного брата мальчиков Данилы. Следствие установило, что смертельные ранения нанес подросток, пока дед и его свояк Арсений Кулуканов держали Павлика и Федю. Так же, следствие установило и вину бабки мальчиков, Ксении. Суд над родственниками-убийцами начался в ноябре 1932 года, по итогам разбирательства был вынесен приговор: Данила и Арсений были приговорены к смертной казни, а престарелые Сергей и Ксения отправились в тюрьму, где и умерли. А через два года в Герасимовку вернулся досрочно освобожденный Трофим.
Если еще кто-то не догадался, то я рассказываю о семье Павлика Морозова, имя которого практически сразу после смерти стало нарицательным. В начале двадцатого века его сделали пионером-героем, а в конце – Иудой-предателем.
Я прошу читателя обратить внимание на то, что семья Морозовых приехала в Герасимовку из Белоруссии и вот та пламенная речь, что приписывалась в советское время Павлику, никак не могла быть им произнесена в силу того, что по свидетельству односельчан, говорил он на трасянке – смеси белорусского и русского языка, да еще и заикался. Это одно, другое – это то, что ни Татьяна, ни Павлик не могли дать каких-то существенных свидетельств против Трофима, поскольку он уже несколько лет как ушел из семьи. Они просто не могли ничего толком знать о его делах.
В самой Герасимовке бытует мнение, что мальчишек убили не родственники, а прятавшиеся в лесу спецпереселенцы, на которых братья случайно наткнулись. Что вполне может быть, поскольку деду Сергею Морозову, который по версии следствия удерживал кого-то из ребят и его супруге Ксении, на тот момент было восемьдесят годков. А двоюродный брат Данила Морозов, который и орудовал ножом, был одноклассником Павлика и Феди.
Верхний ряд, крайний слева Данила Морозов, по версии следствия, убийца. Рядом с ним Павлик.
Версия односельчан Морозовых может и имеет место быть, но дело в том, что в 2001 году Верховный суд РФ на основании материалов Генеральной прокуратуры отказал в реабилитации всех четверых осужденных по делу об убийстве Павлика и Феди Морозовых. Основанием для этого решения стало то обстоятельство, что дело носило чисто уголовный характер.
Павлику приписывали геройство, потом его ославили, как подручного ОГПУ и Иуду-предателя. И все это слыло на весь Союз. Сначала его славили в школах, потом проклинали в прессе. И как-то никому в голову не приходило, что и Павлик, и Федя – это жертвы.
В общем-то, наверное, как раз с начала двадцать первого века история Павлика стала забываться и его имя постепенно уходило из общественного информационного пространства. Но вот нынешние американские события всколыхнули «память народную».
Сегодня очень популярна история 18-летней девушки, которая увидела своих родных, участвовавших в «штурме» Капитолия, и тут же «заложила» их полиции. Ну их и арестовали, конечно. А у нас эту самую девушку тут же назвали «американским Павликом Морозовым».
Знаете, а давайте попробуем не ассоциировать американцев с нашими, то ли героями, то ли предателями. У нас наша боль, с которой надо бы все-таки разобраться.
А у них свой фарс, который они устроили на потеху всему миру.
Вы должны авторизоваться, чтобы оставлять комментарии.
Комментарии
Непременно в словосочетании сука-горбачев, с маленькой буквы.
И это будет одним из краеугольных камней искомой идеологии.
Когда в эпоху «нового мЫшления» наша доморощенная демшиза начала истерить по поводу «предательства» Павлика Морозова, я не помню где, но точно в одной из ещё советских газет, прочитал интервью с работницей музея Павлика Морозова.
Прочитал я в этом интервью кое-что из того, написала автор этой статьи.
Но также и то, что папашка Павлика был редкой сволочью.
А ещё пьяницей и гулякой, который шастал по чужим бабам и бил мать Павлика смертным боем. Детям тоже от него доставалось.
Работал в сельсовете и промышлял тем, что раздевал до нитки крестьян, выдавая им фальшивые справки об их имуществе.
Сам был малограмотным, поэтому заставлял Павлика помогать ему выписывать эти фальшивки и другие бумаги.
Когда этого папашку взяли за задницу, то, естественно, допрашивали и членов его семьи, в том числе и Павлика.
Ненавистникам Павлика я предложил бы попытаться поставить себя на место 12-летнего ребёнка во время допросов. Тем, более, что эти справки и бумажки были написаны детским почерком.
Трогательную историю про пионера-героя сочинили и распропагандировали такие же подонки, какие впоследствии в конце 80-х с ещё большим азартом обливали грязью прах этого несчастного ребёнка.
Кстати, этот папашка, отработав на стройках социализма по истечении срока наказания, был живым и невредимым отпущен на свободу.
И да, Морозов старший, оказался везучим. Освободился досрочно через два года после описаных событий.
Эта более чем тридцатилетняя демшизовая истерия с Павликом Морозовым из того же ряда, что и скотские откровения патопсихолога Андрея Бильжо о сумашедшей Зое Космодемьянской.
Из этой же оперы вбросы о том, что Куликовской битвы не было, что Сталин лично своими руками зарезал тысячу миллионов советских граждан, что маршал Жуков был бездарным военачальником и зазря сгубил тьму народа в своих военных авантюрах, украинский голодомор, украинские скачки под бандеровскими стягами и прочие антироссийские и антисоветские пакости.
Так что в отношении той американской сцучонки, с патриотическим восторгом сдавшей всю родню, первое, что приходит на ум — «павлик морозов» — и только потом уже пойдут термины, которые непременно запикают.
И с Морозовым ведь тоже не правильно. Двух мальчишек убили. При этом мотивы, которые приписывались убийству, явно выдуманы. Не был Павлик предателем. Даже если бы и хотел, то не смог бы. Отец с семьей не жил. И брат, которого убили вместе с Павликом… За что?
Убийство было, убийцы найдены, но мотивы остались неизвестны. А имя парня почти век уже связывают с предательством. Это не правильно.
Американская сытая тварюшка, которая отродясь ничего тяжелее лодки в руках не держала и парень, который в 10 лет стал главой семьи и принял на себя ответственность за младших братьев. Они просто не сравнимы…
Может я и не права.
Давно это попадалось, уже точно и не помню где, вроде бы в прозе у Губермана. Суть в том, что где-то в 60-70-х годах один молодой писатель-журналист всерьёз задался целью написать книгу о первом пионере-герое и поехал в ту сибирскую деревушку, благо многие свидетели событий были ещё живы, а память у деревенских крепкая. В общем, после того, как парень там пожил и вник в тему, писать ему напрочь расхотелось. Начнём с того, что Павлик помимо (как Вы верно заметили) заикания был… как бы это мягче… ну типа отставал слегка в развитии. А наклепать на папеньку подговорила его собственная мать, изрядно на тот момент обиженная на супруга за то, что тот действительно завёл себе в соседнем селе зазнобу и не больно-то при этом скрывался. Так-то, в принципе, дело житейское, и прошло бы без последствия для мальчонки, учитывая его нестабильное душевное состояние, если бы не одно но… События те получили определённый резонанс, делу придали политический окрас, и на этой волне Павлику выразили публичный респект районные власти. Всё это не могло не вскружить голову недалёкому парнишке, после чего в Герасимовке наступили чёрные дни. Юный «пионер», поощрённый большими дядями, настолько воспрял революционным рвением, что начал изводить соседей бесконечным поиском крамолы в селе и его окрестностях. Закончилось это вполне предсказуемо.
Я отнюдь не утверждаю, что сие есть истина. И вряд ли нам с Вами когда-нибудь будет дано это проверить.
И ещё одно маленькое отступление, но по сути. Помнится, когда мы ещё в начальных классах эту тему проходили, я тогда первый раз в своей жизни вступил в раздрай с самим собой: потому что, прикидывая ту ситуацию на себя, вдруг пронзительно понял, что своего Отца не сдал бы никогда, чего бы там не случилось, чего бы он не накосорезил. А узнать о самом себе такое перед самым принятием в пионеры — весьма серьёзное потрясение для детской психики, уж поверьте. Но, слава Б-гу, всё разрешилось на удивление банально — в школе на тот момент кто-то разбил стекло, обвинили в этом Вашего покорного слугу и в результате в пионеры меня тогда не приняли по куда более прозаичной причине, крайне далёкой от идеологии. Но раздрай тот я помню до сих пор.
А потом, во взрослой жизни, я столько про самих этих классиков узнала, что до сих пор чувствую наполненной себя ихним дерьмом.
Все в подробностях показывают, разъясняет каждую мелочь, эксперты свои мысли обо всех и обо всем выкладывают… Диктор призывает внимательно слушать. дедушку — не запнется ли, не собьёт я ли, слова не перепутает ли…
И правда, что нам американские стукачи, которые своих родителей властям закладывают? Тут русский перевод синхронный!