В Афганистане, в "Черном тюльпане" (ч. 2)

Предательство продолжается (окончание)

(Подготовлено по материалам сети интернет, немного архива, ну и кое-что сама помню).
Рассуждать о том, кто в этой афганской истории хороший, кто плохой – бессмысленно. Все это уже случилось. Оценивание же исторических лидеров практически ничего не говорит об «оцениваемом», зато много об «оценщике». Оценки хороши тогда, когда есть возможность что-то изменить. Мы же ничего уже изменить не можем — все, что нам доступно на данный момент – это работа с фактами. Ну или с тем, что можно принять за факты.

Афганские события конца семидесятых в очень большой степени зиждутся на том, что можно принять за факты. Нет документа, где было бы распоряжение о вводе советских войск в Афганистан. Нет какого-то распоряжения об устранении Амина. Есть протокол совещания, на котором принято решение о вводе советских войск. В этом протоколе есть ссылка на то, что ограниченный контингент вводится в связи с просьбой законного правительства Афганистана — то есть Амина.

В то время в Афганистане было неспокойно — потому что именно в этот период шло зарождение религиозного фундаментализма.

Захир-шах – человек компромисса, который умел договариваться, находить паритет интересов, стремился не обострять отношений с духовенством, – так что он, возможно, и мог бы избежать всего, что случилось. В конце концов, его учили править государством. Но…

Сначала предатель Дауд, убитый молодыми офицерами, революция и междоусобица, на фоне которой и так незавидное экономическое положение Афганистана ухудшилось в разы. Амин, который, добившись власти, приступил к «зачистке» оппозиции, а когда ему говорили о чрезмерной жестокости, ссылался на Сталина и утверждал, что «революции не делаются в перчатках». Конечно, в народе зрело недовольство, и точно так же недовольство зрело и рядах духовенства, которое было консервативным по сути своей. Возможно, если бы перемены не были так стремительны, если бы стране не навязывался иной образ жизни… Возможно.

И Брежнев не мог простить убийства Тарака. И Амин попросил помощи советских военных для борьбы с бандитами.

К Брежневу же шла разноплановая информация, где Амина объявляли то агентом ЦРУ, то строителем коммунизма и сильным народным лидером. «Вишенкой», погрузившей Афганистан на десятилетия в состояние непрекращающейся войны, стало решение НАТО о размещение в Европе ракет Першинг-2 и Круз. В общем, СССР и защищаться нужно было и защищать.

Перед находившимися в Афганистане сотрудниками КГБ была поставлена задача – устранить Амина. В Москве ждал своей очереди на президентское кресло Кармаль.

Дважды Амина пытались отравить – не получилось. Оба раза его откачивали советские военные доктора, работавшие при посольстве СССР, но не посвященные в планы КГБ. В конце концов, силовиками была проведена операция «Шторм-333» – захват президентского дворца и убийство Амина. Штурм президентского дворца «Тадж-Бек» длился чуть больше сорока минут и вошел в учебники военных академий мира.

Вот, собственно, факторы, которые привели к тому, что ограниченный контингент советских войск на десять лет погряз в войне в Афганистане. В гражданской войне, к которой, по идее, не имел никакого отношения. И положил на алтарь этой чужой войны пятнадцать тысяч жизней советских военных. Там гибли советские солдаты.

Западные политики были готовы к тому, что СССР в обязательном порядке будет содействовать установлению в Афганистане прокоммунистического режима. Но они не были готовы к тому, что советы устранят Амина. Жестоко устранят.

Так что когда консолидированный Запад обвиняет Россию, правопреемницу СССР, в отравлениях, рассказывает о жестокости русских – это не голословные утверждения. Политика – штука такая, в которой и «один раз» – считается. А Амин был тем единственным за всю историю СССР президентом, которого устранили. С ним двух его сыновей, племянника и лечащего врача. Вдова Амина с дочерью, которую ранили во время штурма дворца, и младшим сыном перебралась в СССР.

После убийства Амина Кармаль, занявший высший государственный пост в стране, справиться с ситуацией не смог. Гражданская война разрасталась, а исламское сопротивление ширилось. Случилось то, о чем предупреждал советское руководство Огарков – афганцы не терпят на своей земле вооруженных иноземцев. Более того, афганских суннитов поддержало все мировое суннитское духовенство. Было провозглашено, что «защитить Афганистан от врагов, от неверных – это священный долг каждого мусульманина». Так же посчитал и Рональд Рейган, заступивший на «вахту» в США, и его администрация стала оказывать поддержку антиправительственным силам в Афганистане. Подтянулся и мусульманский Пакистан, где афганские боевики проходили обучение, Китай любезно предоставлял повстанцам оружие, саудиты поучаствовали финансами, а знаменитая на весь мусульманский мир благочестивая семья бен Ладенов отправила Осаму воевать против неверных.

СССР ввязался в чужой конфликт, назвав миссию советских солдат интернациональным долгом.

Как бы то ни было, но начав, нужно было довести дело до конца. Тут уже суть не в том, кто там прав или не прав. Суть в том, что и на той, и на другой стороне воевали афганцы. Советы встали на сторону одних афганцев, мусульманский мир при поддержке США и Китая – на сторону других афганцев. Все. Дальше только война.

В конце 1979 и начале 1980 года ограниченный контингент «расквартировывался», занимал позиции и начал принимать участие в охране стратегических объектов. С 1980 по 1985 годы советские солдаты принимали активное участие в военных действиях – попросту воевали. С 1985 и по 1989 годы в основном дело сводилось к поддержке действий афганских правительственных войск – авиация, саперы, артиллеристы. Так же, стремились перекрыть пути поставки оружия и боеприпасов из-за рубежа повстанцам.

Ближе к 1989 году стали говорить о проведении в Афганистане политики национального примирения, ну и готовиться к выводу советских войск с территории страны.

Я не стану разбирать ситуацию на «надо было» – «не надо было» и правы – не правы. Я уже сказала – сделанного не исправишь. Да, СССР вошли в Афганистан, да, там гибли наши солдаты… Проклинать? А что этим исправишь? Вернешь погибших?

Я уверена, что решение правительства СССР ввести войска в Афганистан – было ошибочным. Но точно также я уверена и в том, что начав действовать – нужно было закончить только тогда, когда добились поставленных целей.

Мне сейчас будут говорить о том, что там гибли люди, отдавали свои жизни из-за выживших из ума партийных пенсионеров, о диванных «аналитиках» непременно должны напомнить, еще можно упырихой обозвать. Но все это не отменит убеждения в том, что нам нельзя было уходить из Афганистана. Нужно было довести начатое до конца, до момента, когда в стране закончится война, наступит реальное национальное примирение. Когда по всей стране начнется строительство мирной жизни. Но даже тогда нельзя было бы оставлять Афганистан без поддержки.

Сейчас пишут, что Горбачев был поражен тем, какие чудовищные расходы несет СССР на содержание военного контингента. Более того, приходилось «содержать» не только своих солдат, но правительственные войска Афганистана, да и вообще весь просоветский афганский режим «держался на наших штыках». А тут еще и КГБ докладывает генеральному секретарю, что внутри страны растет недовольство затянувшейся войной. Вот тогда-то умудренный колхозной жизнью Горбачев и приказал «сворачивать лавочку» – готовить вывод ограниченного контингента.

Если кто-то забыл, то вскоре после смерти Л. И. Брежнева наша страна получила новую единицу измерения – «один генсек в год»: Брежнев Л. И. – 1982 год; Андропов Ю. В. – 1984; Черненко К. У. – 1985. В 1985 году пост Генерального секретаря партии ненадолго занял М. С. Горбачев.

Фактически с момента смерти Брежнева и до прихода к власти Горбачева в СССР царило безвластие. Андропов начал «закручивать гайки» – принялся за искоренение коррупции во власти, но начав, закончить не смог. А Черненко, который, как и Андропов, был тяжело болен, было уже не до государственных дел. Так что жизнь в стране «катилась по инерции» – правительство жило какой-то своей жизнью, а народ – своей. По идее, момент для проведения реформ самый что ни на есть удачный.

Народ подустал от неразберихи – в стране начинали рваться хозяйственные связи. Государственные решения кто-то все-таки принимал, но часто одно решение противоречило другому. В общем, инерция заканчивалась – еще немного и стоп. Граждане страны все это чувствовали и к переменам были готовы.

Зря на Брежнева «тянут» – устроил застой. Нет, Брежнев, как бы то ни было, но на страну работал. Да, с нюансами, да, с «заскоками», да, зазвездился, но все равно работал. А вот после него-то все и началось понемногу рушиться.

Приход Горбачева народ встретил с воодушевлением, а уж демократия, гласность, свобода слова, хозрасчет – это вообще «на ура» пошло. Но недолго. Разочарование в Горбачеве началось буквально полгода спустя после его прихода к власти. Нет, очарованных еще было достаточно, но и прозревших – хватало. А Горбачеву было все равно, где портачить – хоть на родине, хоть в Афганистане.

Получив сводки о расходах «на Афганистан», Михал Сергеич сразу решил войска оттуда выводить. Если бы не Громыко, Крючков и Понамарев, Горбачев бы, наверное, просто отдал приказ вывести войска и все. Но старые партийные боссы зорко следили за тем, чтобы интернациональный долг был выполнен. Хотя уже и сами пришли к выводу, что пора все это заканчивать. А как?

Поставленный во главе Афганистана Кармаль ни в коем случае не дал бы вывести советские войска из страны. Он не пользовался ни уважением, ни авторитетом, ни уж тем более любовью у афганцев. Он и держался у власти только благодаря СССР. В общем, менять Кармаля надо было на кого-то более адекватного ситуации.

В 1986 году Кармаля вызвали в Москву и отправили в больницу: что-то вроде того, что «вы плохо выглядите, нужно подлечиться, мы не можем рисковать вашим здоровьем». Почти месяц полежал Кармаль в кремлевской больнице. И сразу же после «выписки» его принял Горбачев, который сообщил ошарашенному президенту, что тот несколько устарел, «не отвечает наличествующей ситуации и вообще, пора передать власть в более подходящие для этого руки». Кармаль назвал действия Москвы «государственным терроризмом» и убыл в Кабул. Вслед за ним туда же отправился глава КГБ Крючков.

В целом, Горбачеву было все равно, каким образом будет смещен Кармаль — это КГБешники больше не захотели пачкаться, памятуя ситуацию с устранением Амина. Крючков лично уговаривал Кармаля оставить пост. Почти сутки длились уговоры, закончилось тем, что Кармаль написал заявление об уходе, а его место занял доктор Наджибулла, которого считали креатурой Лубянки.

Ну а после этого начались переговоры с теми, кто оказывал внешнюю поддержку афганским повстанцам – моджахедам. Расчет был такой – уходит СССР и прекращается поддержка радикальных исламистов, а афганцы уж как-нибудь сами между собой договорятся. Но здесь успехов не намечалось от слова вообще. Получив сигнал о том, что СССР собирается выводить войска, внешние силы напротив стали наращивать поставки вооружения. Вот тогда-то и появились в Афганистане Стингеры и наш контингент потерял преимущество в воздухе.

Советские дипломаты включили в состав переговорщиков с Западом и мусульманскими странами самых искусных и красноречивых сотрудников, в их число вошел и товарищ Шеварнадзе. В 1988 году соглашение между Афганистаном и Пакистаном при участии ООН было подписано, и СССР давался срок в 9 месяцев для вывода войск с территории Афганистана.

Договаривались официальные власти, а вот боевики в переговорах не участвовали, занимать должности в правительстве не собирались, их вообще вся эта дипломатическая возня не касалась – они продолжали воевать. Да, собственно, что им оставалось делать, если «русские их постоянно обманывали» – назначат дату и место переговоров, и накануне, как только «партизаны» приблизятся к условленному месту, нанесут ракетный удар. Русские долго не могли понять, почему к ним такое отношение у моджахедов, а ларчик – просто открывался: Наджибулла не хотел вывода советских войск и по его приказу переговоры срывались. Да и ладно бы только Наджибулла «мутил воду». Посол СССР Воронцов был искренне готов сотрудничать с моджахедами, он стремился решить дело миром, гарантировал безопасность боевикам. А за его спиной министр обороны Язов требовал от командира сороковой армии Громова немедленно уничтожить тех, с кем Воронцов стремился договориться. Так, например, дело обстояло с переговорами с Ахмад Шахом Масудом – для его устранения Язов был готов задействовать стратегическую авиацию из тыловых округов СССР, а Воронцов через посредников уговаривал Масуда встретиться для переговоров один на один в том месте, на которое укажет Ахмад Шах.

В тот период практически все советские аналитики, эксперты, специалисты были уверены в том, что стоит только последнему советскому солдату покинуть Афганистан, как Кабул падет. Об этом неоднократно докладывалось Горбачеву, но тому до всего этого не было никакого дела – он давил на всех с тем, чтобы обеспечили вывод советского контингента как можно скорее.

Видя, что Женевское соглашение не выполняется противоборствующей стороной, Наджибулла просил приостановить вывод советских войск. Просьбу частично проигнорировали. Частично – вывод войск продолжали готовить и осуществлять согласно разработанному графику, а в Афганистан правительственным войскам стали отправлять новейшее оружие, продовольствие, боеприпасы, горючее.

Военные, стремясь свести к минимуму потери как своих солдат, так и афганцев, смогли договориться с Масудом о том, чтобы им освободили коридор для выхода и прекратили огонь. Масуд на это пошел. А Язов в жесткой форме потребовал приступить к ликвидации Масуда. Приказ пришлось выполнять. В январе 1989 года по территориям, контролируемым Ахмад Шахом, был нанесен массированный удар. Сколько при этом пострадало партизан – неизвестно, а вот то, что были значительные жертвы среди мирного населения — факт.

Советские генералы считали, что после такого предательства колонну просто расстреляют, но Масуд даже в такой обстановке сдержал слово – ни одного выстрела не было с подконтрольных ему территорий.

15 февраля 1989 года последний советский солдат покинул Афганистан.

На советской территории, в Термезе, их никто не встречал. В смысле, конечно, встречающие были – военное руководство, но никто из членов правительства не присутствовал. Никто им не сказал простого «спасибо», никто не склонил головы, почтив память погибших.

А в самой России солдат, конечно, ждали семьи, родные, близкие, друзья. И семьи погибших товарищей, куда нужно было ехать и рассказывать о том, как погибали сыновья, братья, мужья. И люди, которые вдруг решили сторониться воинов-афганцев, кем-то убежденные в том, что у них развивается посттравматический синдром и они вдруг все посходят с ума. А еще их ждали пустые полки магазинов, дикий дефицит всего, очереди, очереди, очереди, сухой закон и дикая давка в винных магазинах.

А тем временем родные погибших в Афганистане советских солдат обихаживали могилки, молча скорбели, и сквозь зубы материли Горбачева – за все, что происходило в государстве.

В Афганистане же продолжалась гражданская война. Советские знатоки ошибались в своих прогнозах – режим Наджибулы продержался три года и мог бы продержаться и больше, если бы получил от СССР хотя бы минимальную поддержку. Но… поддержки, увы, не было, как и Советского Союза. Семья Наджибулы смогла перебраться в Индию, а он сам был захвачен и казнен моджахедами. Потом началась усобица среди моджахедов, которых смел Талибан (организация, запрещенная в РФ), а в 2001 году США ввели войска в Афганистан.

Сейчас мы наблюдаем исход американцев. Позорный. И да, ругаем их за предательство, гордимся, что после ухода советских войск режим Наджибулы продержался три года. А сейчас американцы еще не полностью вывели своих людей – но Кабул уже захвачен. Говорим, что талибы изменились, стали вести какую-то пропаганду, используют социальные сети, говорят о социальных преобразованиях в стране и прочее.

А может, афганцы просто поумнели и помнят, что бывает после того, как чужие войска уходят, вот и минимизируют потери. Хотя, гражданская война там не закончена. Напротив, она получила хороший толчок, так что там, видимо, еще много крови прольется.