"Девятаев", Линдеманн, "Любимый город"

Шумим, братцы, шумим!
«Запретить Линдеману петь песню «Любимый город»! Недостоин этот Herr прикасаться к песням военных лет, у него отец в Вермахте служил! Это издевательство – песню «Любимый город» поет немецкий немец, с немецким акцентом, а вот если бы он был русским немцем, тогда бы и пусть пел».


Я не стану приводить еще массу скринов по этой же теме. Правды ради, нужно сказать, что есть те, кто ничего предосудительного в том, что Линдеманн спел эту песню, не видят. Я тоже ничего предосудительного в том, что Тилль Линдеманн спел «Любимый город», не вижу.

Давайте по порядку.

Накануне состоялось открытие 43 Московского международного кинофестиваля с показа фильма Тимура Бекмамбетова «Девятаев». В большой прокат фильм выйдет с 29 апреля.

Картина рассказывает о летчике, Герое Советского Союза Михаиле Петровиче Девятаеве. История подлинная, практически документальная. Показанная практически по книге, написанной самим Девятаевым, «Побег из ада». При создании картины были использованы многочисленные архивные документы.

В 1944 году Михаил Девятаев попал в плен. Сперва его пытались склонить к измене Родине, а позднее, из-за отказа сотрудничать с нацистами, отправили в концентрационный лагерь возле города Лодзь. Оттуда Девятаев попытался сбежать, но его план был раскрыт и военного приговорили к смерти и перевели в концлагерь Заксенхаузен в Германии. Там местный парикмахер передал лётчику бирку недавно погибшего учителя, не попавшего в отряд «смертников». Некоторое время Девятаев жил в лагере под чужим именем.
Позднее его перевели на остров Узедом — в концлагерь, обслуживавший полигон Пенемюнде, где проходили испытания первых нацистских ракет «Фау». Девятаев и другие узники разработали план побега. В феврале 1945 года заключённые захватили бомбардировщик Heinkel He 111 и сбежали на нём в СССР. https://russian.rt.com/nopolitics/article/855894-devyataev-film-bekmambetov

Вот, собственно, это и есть сюжет фильма.

Песня «Любимый город», спетая Тиллем Линдеманном вошла в фильм, и отдельно был выпущен ролик. А что до отца исполнителя, так тот был детским писателем. А сам Тилль родился и вырос в ГДР, был пионером, вероятно — и в молодежной организации состоял. Ну а потом произошёл взлет творческой карьеры.

Можно любить или ненавидеть «Рамштайн», но мимо вы все равно не пройдете — просто потому, что это действительно творчество «высокого полета». И сам Линдеманн очень хороший Артист. Именно Артист. И «Любимый город» он спел хорошо, и тевтонский акцент не мешает ощущать тот конгломерат эмоций, что передает артист: тоска, печаль и боль, надежда и снова тоска, ожесточение, разочарование, уверенность и жестокие сомнения, страх и его преодоление, безнадежность и целеустремленность, прорыв, вера, воля…

Назовите мне известного российского исполнителя, который сегодня может сделать то же – и Розенбаум не в счет.

Линдеманн проживает то, о чем поет, и передает живую эмоцию слушателю. Так же пел Высоцкий, так же пела Герман, Магомаев, Шульженко, так же пела Пугачева и, в самом начале своей карьеры, Ротару. И Меркьюри из этой же плеяды, и Пиаф, и Азнавур, и Армстронг, и Пресли, и Хворостовский, и Фабиан. В России сегодня так петь умеет Светлана Светикова — и что, часто мы ее слышим с экранов телевизора? Понятно, что я не всех перечислила, но, думаю, суть того, о чем хотела сказать, ясна. Творчество Линдемана живое, он чувствует то, о чем поет и он в состоянии передать эмоцию зрителю, заставить его сопереживать. Но это и есть суть творчества, это то, ради чего живут и творят великие – почувствовать, пережить, передать.

Так на каком основании мы судим о том, что может человек исполнять и что не может, если он именно, что может! Я бы поняла возмущение если бы за песню взялась Оля Бузова, Манижа, Моргенштерн… А здесь-то что не то? Отец, который служил в Вермахте?

То есть, вот это у нас нормально воспринимается?

Нормально воспринимается то, что несет Венедиктов, прозванный «внуком семи орденов», что плетет Альбац. Нормально – это когда Люба Соболь хвалится тем, что в детском саду сорвала утренник, посвященный 9 мая. Нормально, это когда оголтелая свора орет про «победобесие» и неймингует «бренд Зоя Космодемьянская». Это же все нормально, это в порядке вещей, плюрализма мнений, свободы слова и демократии.

Отец у него служил в Вермахте…
А я больше тридцати лет прожила в мире и согласии, радушно принимая в качестве сограждан латышей, которые, как выяснилось, и убили летом 1944 года под Псковом моего деда. И в Эстонии, когда приезжала по делам, всегда была очень радушно принята теми, кто сегодня проходит нацистскими маршами по улицам Таллинна. А как быть с тем, что мой второй дед, потомственный аристократ, служил не один год в НКВД и так и не смог принять всенародное предательство Сталина, провозглашенное Хрущевым? Мне после такого пятна в истории семьи можно ратовать за сохранение государства Российского? Но ведь помимо истории семьи есть еще и моя личная история, а лет мне немало, и вдруг в связи с моим прошлым, которое пришлось на период «святых девяностых», мне нельзя ничего писать о Северном Кавказе?

Да что я, так… песчинка в куче. У нас же практически вся страна не встала на защиту СССР — и теперь что, самолюстрироваться? А если еще дальше в историю заглянуть, то окажется, что в рамках того же СССР вынуждены были уживаться те, кто с оружием в руках свергал Временное правительство, а до этого радовался отречению Николая и те, кто тоже с оружием в руках и часто во благо интересов Антанты «мочил краснопузых».

Народ, если мы через вот такие «можно – нельзя» будем смотреть друг на друга, то мы превратимся в Америку, такую, какая она есть сегодня. Если не прекратим «выдавать разрешения исходя из того, в какой семье родился», то очень скоро мы дойдем до того, что начнем жечь романы Толстого за то, что он «по-жизни кобелировал», произведения Булгакова — за его пристрастие к наркотикам, Достоевского – зависимого игромана, Пушкина – за либеральные взгляды, Есенина – за разврат и жестокость… Понимаете?

Тут, в связи с песней, вспомнили Марка Бернеса — а что вы знаете о его жизни? Например, кто-то в курсе, что он оставил смертельно больную жену, с которой прожил очень трудную жизнь, и которая всегда и во всем была опорой для него? А он просто оставил ее. Ни разу не навестил, ни цветочка не передал – боялся заразиться. Она в одиночестве умирала. В одиночестве и муках: рак – беспощаден, о чем свидетельствую, поскольку такие смерти видела своими глазами.

А что мы знаем о великой поэтессе Марине Цветаевой? Почитайте ее дневники – абсолютно циничное повествование эгоистичной твари. Но стихи ее живы.

Понимаете – фашизму и нацизму нет прощения и искупления, нет прощения кровопролитию. И человечество должно раз и навсегда выкорчевать в себе даже намеки на нечто подобное, но для того, чтобы все это не повторилось, мы с вами должны очень полно осознать, что наши корни – а мы и есть человечество – там, во всем том неприглядном, что мог натворить, зверствуя, человек. Мы люди и во многом наша суть звериная, но мы не имеем права уничтожать в себе зверя, мы должны воспитывать его, дрессировать если хотите, растить, чтобы и зверь в нас стал человеком.