Добрый вечер, друзья. Представляю вам нашего нового автора и партнера — главного редактора журнала «Неизвестная Сибирь» Игоря Севергина. Мы сотрудничаем с журналом достаточно давно, теперь пришла пора и ему появиться на нашей площадке.
Пару слов о журнале: «Неизвестная Сибирь» издается в Новосибирске и выходит два раза в год. Необходимо сказать, что это не просто рядовой журнал — такое качество материалов сейчас вообще редко встретишь, причем это относится как к текстам, так и собственным фотоматериалам.
Надеюсь, что Игорь порадует нас очень качественными статьями. Тем более, что в архивах журнала таких очень и очень много.
Далее — слово главному редактору «Неизвестной Сибири» Игорю Севергину. В качестве иллюстраций использованы развороты из журнала.
********************************
Игорь Севергин/ Заметки на полях
«Сибирь неминуемо чувствуют в себе даже те, кто никогда в ней не бывал и находится вдали от ее жизни и ее интересов».
Валентин Распутин
Одушевленное пространство
Где начинается и заканчивается Сибирь – вечный вопрос. И споры об этом идут не одно столетие. Согласно «Энциклопедическому словарю» Брокгауза и Эфрона, она простирается от Уральских гор до самого Тихого океана. А еще раньше к Сибири относили даже Аляску и Алеутские острова.
Помня про ее старые границы, мы хотели на космической карте обозначить и эти «затонувшие» в пучине времен территории. Но не вышло. Оказалось, что даже со спутника прежние сибирские пространства нельзя уложить в плоский фотоснимок. Не входят, надо брать выше. Картинка получалась выгнутой, а времени на ее трансформацию уже не было. И мы отказались от территориальных притязаний.
Где же проходят настоящие границы Сибири? Мне кажется, что на этот вопрос никто и никогда не сможет ответить. Потому что Сибирь давно уже не только географическое понятие. Это одушевленное пространство, пространство плюс люди. Почему Алеутские острова перестали быть Сибирью? Лишь потому, что изменились государственные границы России? Вряд ли. Русская Манчжурия почти половину века существовала на территории Китая. Совершенно автономно. А исчезла только в 1945 году, когда в Харбин вошли советские войска. Часть российских харбинцев перед этим покинула Поднебесную, часть отправилась в СССР. И где теперь искать Русскую Манчжурию? Только в словарях.
Так и Сибирь. Можно ее называть как угодно, нарезать на федеральные округа… Перестают ли от этого люди быть сибиряками? Ничуть. Другое дело, если всех депортировать и завезти, допустим, китайцев. Вот тогда смело можно ставить точку.
Так, где же начинается и заканчивается Сибирь?
Парадокс шоссе Энтузиастов
Сибирь – «потусторонняя» страна. В том смысле, что начинается она по ту сторону Уральского хребта. Это ее единственная четкая граница. Географическая. На Березовой горе издавна стоял столб с надписью «Европа-Азия», за которым и простирались новые земли. А возле столба обычно останавливались этапы ссыльных, чтобы последний раз посмотреть назад и взять горсть земли. На память.
И все же для человека по своей или чужой воле отбывающего в Сибирь, она начиналась не с уральского столба. Для англичанина, решившего отправиться в южные колонии, точкой отсчета была корабельная пристань, для русского путешественника, купца или каторжника – старая Владимирка. Дорога, с которой начинался Великий Сибирский тракт, соединявший Москву с Китаем.
Кстати, «великим» этот путь называли не зря. Межконтинентальных трасс такой протяженности в мире никогда не было, и нет. Хотя, чего удивляться гигантской длине тракта, если буквально все в Сибири огромно. И территории, которые по своим масштабам превосходят иные континенты, и ресурсы, способные обеспечить нормальную жизнь минимум 400 миллионов человек (сейчас за Уралом живет всего 27 миллионов).
А вспомните про самую большую на планете Западно-Сибирскую равнину, про бескрайнюю тайгу, про величайшие реки. А Байкал, в котором сосредоточено 20 процентов мировых запасов пресной воды? Даже крупнейшее на земном шаре Васюганское болото, тоже находится в Сибири. Но это так, к слову.
Несмотря на всю трансконтинентальность, мировую известность Сибирский тракт приобрел вовсе не верстовыми столбами, а звоном кандалов. В конце позапрошлого века по нему ежегодно шло на каторгу и в ссылку порядка 18 тысяч заключенных. Эта цифра лишь немного уступала числу законопослушных граждан, добровольно следовавших тогда в Сибирь. Этапы уходили по 100-200 человек, ночевали в пересыльных тюрьмах, разбросанных по всему пути. Однако для особо опасных преступников делалось исключение – их везли на телегах или санях. Позади ехал на лошади надзиратель с ружьем.
Когда именно Сибирь стали называть «каторжным краем», точно не скажу. Но в царские времена это было явным преувеличением. Хотя бы, потому что 80 процентов русских поселенцев в Сибири составляли старообрядцы, бежавшие сюда еще со времен раскола. Они, как известно, криминальными наклонностями никак не отличались.
После отмены крепостного права и столыпинских реформ численность местного населения чуть ли не удвоилась, но опять же не за счет каторжников, а за счет обычных крестьян. Поэтому страхи перед неведомым краем, куда отправляют одних преступников, были тогда необоснованны. «И в Сибири также солнце светит и здесь народ живет, но гораздо лучше вашего», – писал родственникам один из беглых крепостных еще в 1826 году.
Жаль, конечно, что Сибирский тракт остался в нашей памяти не феноменальной протяженностью пути, не Великой Сибирской экспедицией, не знаменитыми ямщиками, отличавшимися настолько лихой ездой, что даже попали на картинку в букваре, и не теми подневольными людьми, которые из Петербурга в Пекин на руках принесли огромное зеркало в дар китайскому императору…
Жаль. Но историю не переделаешь. Когда Владимирку переименовали в Шоссе энтузиастов и на ней установили памятник Ленину, она и впрямь стала оправдывать свою каторжную славу. Прежние страхи, словно, материализовались — для перевозки заключенных по Транссибу уже не хватало эшелонов.
Но вот, что интересно… Переименовывая дорогу, Владимир Ильич знал, что в переводе с греческого слово «энтузиаст» означает «имеющий Бога внутри себя»?
Жизнь, как супермаркет
Про Сибирь слышали все, или почти все. Но слышали по разному.
Одна старая немка рассказывала мне, что последним лозунгом фашистов, которым они пытались устрашить Германию, были слова: «Победа или Сибирь!» И они знали, что делали. Бюргеры панически боялись Сибири.
Сибирь пугает и притягивает. Одновременно. Набор страхов стандартный: лютые холода, суровые сибирские нравы, тень Гулага, медведи на улицах. Короче говоря, иностранцы до сих пор воспринимают Сибирь, как «край дикий и неосвоенный», но богатый природными ресурсами.
А чем манит Сибирь? Таинственностью, уникальной природой и запредельными возможностями. Так могли бы написать в каком-нибудь красочном туристическом буклете, и, в сущности, были бы правы. Но я сформулирую иначе: в Сибирь манит тоска по Настоящему. Во всяком случае, тех людей, у кого чувство настоящего еще окончательно не атрофировалось.
В мире одноразового использования любой нормальный человек чувствует, что он и сам постепенно превращается в пластиковый стаканчик. В одноразовую емкость, которая, в конце концов, не так уж важно, чем наполнена – водкой и сериалами или нефтью и черной икрой.
До поры до времени этот дискомфорт гасится проблемами борьбы за существование. Но потом наступает момент, когда все «устаканивается» и вверх ползет кривая суицида. Жить пустотой – великая наука. Не все умеют.
Сибирь никому не приходило в голову назвать райским местом. Может быть, именно поэтому она и сохранилась. Не в том смысле, что здесь решены все проблемы. Конечно, не решены. Но в Сибири еще есть места, где рожают здоровых детей, где не пробовали наркотики, где дышат чистым воздухом и стараются жить по совести, а не по расчету.
Конечно, Сибирь очень разная. В ней все перемешалось: Академгородок, шаманы, осколки советских колхозов, походы Чингисхана, метро, древние цивилизации, староверы, золото Колчака, буддийские дацаны, охотники, тайны Беловодья… Всего не перечислить.
Иногда, чтобы попасть из эпохи в эпоху, достаточно проехать лишь пару километров. И все же, есть в этом замысловатом сплетении времен нечто общее. Не зря же историки уловили любопытную закономерность – во время российских смут рано или поздно всегда всплывает вопрос о Сибири.
Всего одна буква…
…Мне запомнился один недавний разговор. Точнее даже не разговор, а пара случайных фраз, которыми мы обменялись за чашкой чая в художественной мастерской Вити Савина, где невзначай зашла речь о журнале.
— А о чем вы собираетесь делать журнал? – поинтересовался модный новосибирский дизайнер, с которым мы едва познакомились.
— О Сибири. Сибирь – это наше все, – ответил я, пробуя отшутиться.
— Нет. Сибирь – это все, что у нас осталось, — поправил меня дизайнер.
И был абсолютно прав.
Сибирь медленно тает и теряет очертания. Как айсберг. Как когда-то раньше таяла Русская Манчжурия, пока окончательно не исчезла. И дело даже не в географических границах. Не в тех огромных территориях, которые от нее «откололись» за последние столетия. Разрушается человек. Как раз то самое «одушевленное пространство», без которого не будет и Сибири. Что будет? Будет тундра, Западно-Сибирская равнина, тайга, хребты Алтая, реки. А Сибири не будет.
Разрушение человека – это не пустые слова, не метафора. Это та реальность, через которую однажды уже проходила страна. Я, конечно же, имею в виду революцию. Разницу между прежней и нынешней Россией, как ни странно, мне довелось ощутить в Японии. В Токио, где находится Международная клиника доктора Аксенова.
О русском враче, который лечил президентов и голливудских звезд, который был переводчиком на допросах первых лиц Японии после войны и представлял эту страну на международных симпозиумах, стоит написать отдельно. Но сейчас не об этом.
Поначалу, разговаривая с Аксеновым, я долго не мог понять, что не так: на вид обычный русский старик, родился в Харбине, говорит совершенно без акцента. Мыслим с ним практически одинаково. И все же что-то не так… А потом понял – мы разные. Не по каким-то внешним признакам, не по логике рассуждений, по сути. Такие же разные, как южноамериканские индейцы, родившиеся до и после прихода конкистадоров. Парадокс только в том, что доктор Аксенов, очень долго знавший о России лишь по чужим рассказам, сохранил от нее гораздо больше, чем мы.
Про Сибирь можно сказать тоже самое. Прежняя Россия здесь просто затерялась в бескрайних пространствах, в глухих старообрядческих деревнях, в таежном укладе жизни. Ее как-то проглядели. Хотя об этой особенности знали давно. К примеру, Столыпин считал Сибирь той колыбелью, где «можно в условиях свободных еще от общественной борьбы и передряг, вырастить новую сильную Россию». Надеялся заложить здесь фундамент будущей страны, но не успел. Что было дальше хорошо известно. Шоссе энтузиастов.
Судя по всему, сейчас вновь появляется шанс перестать использовать Сибирь преимущественно в качестве «нефтяных плантаций» и подумать о тех стратегических возможностях, которые в ней скрыты. Говоря современным языком, произвести геополитическую перезагрузку.
Что для этого необходимо сделать? Очень многое. Но для начала надо хотя бы исключить из официальных речей истертое до дыр высказывание Ломоносова. Это заклинание уже не работает. Или на худой конец изменить в нем всего одну букву. В слове «прирастать» поставить вместо «и» букву «о».
«Россия прОрастать будет Сибирью». Вроде и мелочь, а как все сразу меняется.
Пару слов о журнале: «Неизвестная Сибирь» издается в Новосибирске и выходит два раза в год. Необходимо сказать, что это не просто рядовой журнал — такое качество материалов сейчас вообще редко встретишь, причем это относится как к текстам, так и собственным фотоматериалам.
Надеюсь, что Игорь порадует нас очень качественными статьями. Тем более, что в архивах журнала таких очень и очень много.
Далее — слово главному редактору «Неизвестной Сибири» Игорю Севергину. В качестве иллюстраций использованы развороты из журнала.
********************************
Игорь Севергин/ Заметки на полях
«Сибирь неминуемо чувствуют в себе даже те, кто никогда в ней не бывал и находится вдали от ее жизни и ее интересов».
Валентин Распутин
Одушевленное пространство
Где начинается и заканчивается Сибирь – вечный вопрос. И споры об этом идут не одно столетие. Согласно «Энциклопедическому словарю» Брокгауза и Эфрона, она простирается от Уральских гор до самого Тихого океана. А еще раньше к Сибири относили даже Аляску и Алеутские острова.
Помня про ее старые границы, мы хотели на космической карте обозначить и эти «затонувшие» в пучине времен территории. Но не вышло. Оказалось, что даже со спутника прежние сибирские пространства нельзя уложить в плоский фотоснимок. Не входят, надо брать выше. Картинка получалась выгнутой, а времени на ее трансформацию уже не было. И мы отказались от территориальных притязаний.
Где же проходят настоящие границы Сибири? Мне кажется, что на этот вопрос никто и никогда не сможет ответить. Потому что Сибирь давно уже не только географическое понятие. Это одушевленное пространство, пространство плюс люди. Почему Алеутские острова перестали быть Сибирью? Лишь потому, что изменились государственные границы России? Вряд ли. Русская Манчжурия почти половину века существовала на территории Китая. Совершенно автономно. А исчезла только в 1945 году, когда в Харбин вошли советские войска. Часть российских харбинцев перед этим покинула Поднебесную, часть отправилась в СССР. И где теперь искать Русскую Манчжурию? Только в словарях.
Так и Сибирь. Можно ее называть как угодно, нарезать на федеральные округа… Перестают ли от этого люди быть сибиряками? Ничуть. Другое дело, если всех депортировать и завезти, допустим, китайцев. Вот тогда смело можно ставить точку.
Так, где же начинается и заканчивается Сибирь?
Парадокс шоссе Энтузиастов
Сибирь – «потусторонняя» страна. В том смысле, что начинается она по ту сторону Уральского хребта. Это ее единственная четкая граница. Географическая. На Березовой горе издавна стоял столб с надписью «Европа-Азия», за которым и простирались новые земли. А возле столба обычно останавливались этапы ссыльных, чтобы последний раз посмотреть назад и взять горсть земли. На память.
И все же для человека по своей или чужой воле отбывающего в Сибирь, она начиналась не с уральского столба. Для англичанина, решившего отправиться в южные колонии, точкой отсчета была корабельная пристань, для русского путешественника, купца или каторжника – старая Владимирка. Дорога, с которой начинался Великий Сибирский тракт, соединявший Москву с Китаем.
Кстати, «великим» этот путь называли не зря. Межконтинентальных трасс такой протяженности в мире никогда не было, и нет. Хотя, чего удивляться гигантской длине тракта, если буквально все в Сибири огромно. И территории, которые по своим масштабам превосходят иные континенты, и ресурсы, способные обеспечить нормальную жизнь минимум 400 миллионов человек (сейчас за Уралом живет всего 27 миллионов).
А вспомните про самую большую на планете Западно-Сибирскую равнину, про бескрайнюю тайгу, про величайшие реки. А Байкал, в котором сосредоточено 20 процентов мировых запасов пресной воды? Даже крупнейшее на земном шаре Васюганское болото, тоже находится в Сибири. Но это так, к слову.
Несмотря на всю трансконтинентальность, мировую известность Сибирский тракт приобрел вовсе не верстовыми столбами, а звоном кандалов. В конце позапрошлого века по нему ежегодно шло на каторгу и в ссылку порядка 18 тысяч заключенных. Эта цифра лишь немного уступала числу законопослушных граждан, добровольно следовавших тогда в Сибирь. Этапы уходили по 100-200 человек, ночевали в пересыльных тюрьмах, разбросанных по всему пути. Однако для особо опасных преступников делалось исключение – их везли на телегах или санях. Позади ехал на лошади надзиратель с ружьем.
Когда именно Сибирь стали называть «каторжным краем», точно не скажу. Но в царские времена это было явным преувеличением. Хотя бы, потому что 80 процентов русских поселенцев в Сибири составляли старообрядцы, бежавшие сюда еще со времен раскола. Они, как известно, криминальными наклонностями никак не отличались.
После отмены крепостного права и столыпинских реформ численность местного населения чуть ли не удвоилась, но опять же не за счет каторжников, а за счет обычных крестьян. Поэтому страхи перед неведомым краем, куда отправляют одних преступников, были тогда необоснованны. «И в Сибири также солнце светит и здесь народ живет, но гораздо лучше вашего», – писал родственникам один из беглых крепостных еще в 1826 году.
Жаль, конечно, что Сибирский тракт остался в нашей памяти не феноменальной протяженностью пути, не Великой Сибирской экспедицией, не знаменитыми ямщиками, отличавшимися настолько лихой ездой, что даже попали на картинку в букваре, и не теми подневольными людьми, которые из Петербурга в Пекин на руках принесли огромное зеркало в дар китайскому императору…
Жаль. Но историю не переделаешь. Когда Владимирку переименовали в Шоссе энтузиастов и на ней установили памятник Ленину, она и впрямь стала оправдывать свою каторжную славу. Прежние страхи, словно, материализовались — для перевозки заключенных по Транссибу уже не хватало эшелонов.
Но вот, что интересно… Переименовывая дорогу, Владимир Ильич знал, что в переводе с греческого слово «энтузиаст» означает «имеющий Бога внутри себя»?
Жизнь, как супермаркет
Про Сибирь слышали все, или почти все. Но слышали по разному.
Одна старая немка рассказывала мне, что последним лозунгом фашистов, которым они пытались устрашить Германию, были слова: «Победа или Сибирь!» И они знали, что делали. Бюргеры панически боялись Сибири.
Сибирь пугает и притягивает. Одновременно. Набор страхов стандартный: лютые холода, суровые сибирские нравы, тень Гулага, медведи на улицах. Короче говоря, иностранцы до сих пор воспринимают Сибирь, как «край дикий и неосвоенный», но богатый природными ресурсами.
А чем манит Сибирь? Таинственностью, уникальной природой и запредельными возможностями. Так могли бы написать в каком-нибудь красочном туристическом буклете, и, в сущности, были бы правы. Но я сформулирую иначе: в Сибирь манит тоска по Настоящему. Во всяком случае, тех людей, у кого чувство настоящего еще окончательно не атрофировалось.
В мире одноразового использования любой нормальный человек чувствует, что он и сам постепенно превращается в пластиковый стаканчик. В одноразовую емкость, которая, в конце концов, не так уж важно, чем наполнена – водкой и сериалами или нефтью и черной икрой.
До поры до времени этот дискомфорт гасится проблемами борьбы за существование. Но потом наступает момент, когда все «устаканивается» и вверх ползет кривая суицида. Жить пустотой – великая наука. Не все умеют.
Сибирь никому не приходило в голову назвать райским местом. Может быть, именно поэтому она и сохранилась. Не в том смысле, что здесь решены все проблемы. Конечно, не решены. Но в Сибири еще есть места, где рожают здоровых детей, где не пробовали наркотики, где дышат чистым воздухом и стараются жить по совести, а не по расчету.
Конечно, Сибирь очень разная. В ней все перемешалось: Академгородок, шаманы, осколки советских колхозов, походы Чингисхана, метро, древние цивилизации, староверы, золото Колчака, буддийские дацаны, охотники, тайны Беловодья… Всего не перечислить.
Иногда, чтобы попасть из эпохи в эпоху, достаточно проехать лишь пару километров. И все же, есть в этом замысловатом сплетении времен нечто общее. Не зря же историки уловили любопытную закономерность – во время российских смут рано или поздно всегда всплывает вопрос о Сибири.
Всего одна буква…
…Мне запомнился один недавний разговор. Точнее даже не разговор, а пара случайных фраз, которыми мы обменялись за чашкой чая в художественной мастерской Вити Савина, где невзначай зашла речь о журнале.
— А о чем вы собираетесь делать журнал? – поинтересовался модный новосибирский дизайнер, с которым мы едва познакомились.
— О Сибири. Сибирь – это наше все, – ответил я, пробуя отшутиться.
— Нет. Сибирь – это все, что у нас осталось, — поправил меня дизайнер.
И был абсолютно прав.
Сибирь медленно тает и теряет очертания. Как айсберг. Как когда-то раньше таяла Русская Манчжурия, пока окончательно не исчезла. И дело даже не в географических границах. Не в тех огромных территориях, которые от нее «откололись» за последние столетия. Разрушается человек. Как раз то самое «одушевленное пространство», без которого не будет и Сибири. Что будет? Будет тундра, Западно-Сибирская равнина, тайга, хребты Алтая, реки. А Сибири не будет.
Разрушение человека – это не пустые слова, не метафора. Это та реальность, через которую однажды уже проходила страна. Я, конечно же, имею в виду революцию. Разницу между прежней и нынешней Россией, как ни странно, мне довелось ощутить в Японии. В Токио, где находится Международная клиника доктора Аксенова.
О русском враче, который лечил президентов и голливудских звезд, который был переводчиком на допросах первых лиц Японии после войны и представлял эту страну на международных симпозиумах, стоит написать отдельно. Но сейчас не об этом.
Поначалу, разговаривая с Аксеновым, я долго не мог понять, что не так: на вид обычный русский старик, родился в Харбине, говорит совершенно без акцента. Мыслим с ним практически одинаково. И все же что-то не так… А потом понял – мы разные. Не по каким-то внешним признакам, не по логике рассуждений, по сути. Такие же разные, как южноамериканские индейцы, родившиеся до и после прихода конкистадоров. Парадокс только в том, что доктор Аксенов, очень долго знавший о России лишь по чужим рассказам, сохранил от нее гораздо больше, чем мы.
Про Сибирь можно сказать тоже самое. Прежняя Россия здесь просто затерялась в бескрайних пространствах, в глухих старообрядческих деревнях, в таежном укладе жизни. Ее как-то проглядели. Хотя об этой особенности знали давно. К примеру, Столыпин считал Сибирь той колыбелью, где «можно в условиях свободных еще от общественной борьбы и передряг, вырастить новую сильную Россию». Надеялся заложить здесь фундамент будущей страны, но не успел. Что было дальше хорошо известно. Шоссе энтузиастов.
Судя по всему, сейчас вновь появляется шанс перестать использовать Сибирь преимущественно в качестве «нефтяных плантаций» и подумать о тех стратегических возможностях, которые в ней скрыты. Говоря современным языком, произвести геополитическую перезагрузку.
Что для этого необходимо сделать? Очень многое. Но для начала надо хотя бы исключить из официальных речей истертое до дыр высказывание Ломоносова. Это заклинание уже не работает. Или на худой конец изменить в нем всего одну букву. В слове «прирастать» поставить вместо «и» букву «о».
«Россия прОрастать будет Сибирью». Вроде и мелочь, а как все сразу меняется.
Вы должны авторизоваться, чтобы оставлять комментарии.
Олег Адольфович
Делай что должно, и будь что будет.
: 5469 1600 2366 5081
: 5368 2902 2279 6718
: 4100 1266 4268 079
Комментарии
Восхищаясь красотой края, его богатой историей и величием давно ушедших дней, исподволь подводить к мысли об исключительности и уникальности, которую грубо попрали, унизили и хищнически разворовали. Кто бы вы думали? Правильно, клятые москали и прочие русские. Сомневаетесь? А вот вам неопровержимые свидетельства немцев, англичан и китайцев, которые, оказывается, бережно хранили русскую Маньчжурию, но русские её уничтожили. Сволочи, чо…
А Сибирь, ведь, заслуживает совсем другого отношения — и Байкал всех напоит, и Алтай всех вместит, и Академгородок будет разрабатывать то, что надо, а не эти ваши Искандеры, графены и вакцины!
Вот он, раскол России наглядно и показательно. А вы лайкайте, соглашайтесь и поддерживайте.
Бились лингвисты буквами и пришли к выводу, что Сибирь — холодный край. А вот настоящий русский учёный Михайло Ломоносов, знал. Все знают, что он был учёным, но мало кто, что по повелению нового престола, писал саму историю. Да видимо писал правильно, как былО. Поэтому свои труды таскал всегда с собой, даже по кабакам. На следующий день после смерти, мчался Орлов в дом Ломоносова чтоб забрать эти бумаги.
Сибирь — это территория нынешней Тюменской области. Столицей Царства сибирского ( ныне всеми забытый и стертый из памяти) город Тобол. В музее которого стоит САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ трон, вырезанный из кости. А не тот стульчак, который показывают, как трон Ивана 4. А как называлась территория нынешней Сибири? Да по-разному, Скифия, Тартария и даже Кетаем. Почему? Не знали новоиспечённые государи Романовы этих территорий. Потому на картах тех времён — чистая тайга. И вдруг откуда-то случились города. Сейчас мало кто знает, что Новосибирск был Ново- Николаевск, а до этого Ново- Николаевский. А ещё раньше Александровский. Вот только первое имя забыли. А Свердловск — Екатеринбург всего лишь Угорская провинция. Но Демидовские заводы стояли…
Нужно ли нам это знать? Да. Как родителей, так и предков своих.
Товарищи, граждане и господа.
Я сибирячка. Я люблю свою Родину. Я ее знаю, и знаю хорошо.
Но давай то уж как-то… реально, что ли…
Поэтому наверно сложно дать характеристику одним словом. Уж слишком МЫ большие.
Но в мире есть и — сыроедение, монастыри, горячие источники, вера в макаронного бога и много еще чего.
С точки зрения общего социума — несчитово.
Эксклюзив.
Учитывать можно, как изюминку, но ставку на это делать нельзя.
Это тоже самое, как проектировать город — «А отапливать будем — гейзерами!!! Здорово, да?»
Здорово. Не жизнеспособно только.
Я не против сочного художественного слова, но предпочитаю понимать реальное положение дела.
Ибо тогда понятны пути — что делать.
Я вот убеждена, что в Сибири пора заняться глубокой переработкой на месте добычи природных богатств.
Не вывозить лес, а делать из леса все-все-все. И т.д.
Вы пробовали мясные деликатесы из оленины? А видели их в центральной России в продаже? То-то и оно.
Посмотрите на Томскую область.
Если работа требует навыков рабочего (пусть даже высококвалифицированного — хотя не факт, лес валить не просто, но не современный станок), то будет продолжаться исход молодых-рьяных в центр. А у нас рядом Китай. И идет туда не только сырье, но и специалисты — потоком. И не только туда. Первый интернет в России появился в Томске, на базе ТУСУРа. Где эти специалисты?
Титановую челюсть для раковых больных тоже томские ученые приладили. А вы знаете, что из той группы разработчиков в России почти никого не осталось? И так за что ни возьмись. В 19 году уехала группа разработчиков программ для логистики. Очень перспективная. Кажется, и сфера приложения имеется, что ж так? А то, что управляющие компании в Москве, и им вот вообще фиолетово развитие региона. Они не в нем налоги платят. Нет желания развивать регионы. Активного желания. Я это вижу. Соответственно, и денег на развитие — зачем? Есть з.п. и радуйся.
И так глобально везде — Кузбасс, Красноярский край, даже Алтай — житница Сибири.
Сибирь очень перспективна в смысле сх. Но основные технологии сх — в Краснодарском крае. А на Алтае — макароны делаем?))) Летом приемка молока у частных хозяйств 15 руб./литр. С мая по сентябрь. С чего развиваться хозяйствам? Где субсидии? где льготные корма? Земли достаточно, где дотации на сх технику, на горючку? Как сезон — цены только поднимаются, а то и дефицит. Как работают госпрограмы? Почти никак. На Алтае многие стали держать кр скот. А чтобы прокормиться… Ну и где породное семя? Где программы на развитие племенного скота в действии? В Башкирии? Так и держат буренок, которые по 15 литров дают — и за счастье.
Я уже не говорю, что инкубационное яйцо у нас — импортное, семена — почти все импортные. Даже мальки рыб и то — львиная доля импорт.
Химическая промышленность — ниже низкого. Для выделки кожи и покраски кожи используются химикаты импортного пр-ва. Российские есть, но кожа нестерпимо после них… пахнет. Красители не стойкие, в итоге — низкий сорт на выходе. Смешно, но переработчики красители чуть ли не сумками из-за границы везут. Например — через Беларуссию.
Стоят в Сибири заводы химические… Что производят? Что-то производят))))
Но кварц винил, допустим — цена как у серебряных слитков, а производители — шведы, немцы, Бельгия, Южная Корея и т.д. Новосибирцы делают, но это — капля в море. Такая вот нормальная отделочная продукция — почему бы не начать производить там по программе поддержки от государства? И в результате, в розницу — от 2х тысяч руб. за метр. Это который защелкивается. Сравните — литр молока за 15 рублей, и плитка, которая в производстве не сложнее линолеума, от 2х… И, кстати, считается материал этот более экологичным.
Или производство ткани. На Алтае есть небольшое предприятие, лен выращивают. И весть урожай на 3 года вперед уже выкуплен китайцами. Нам не надо, значит? При том, что в России эта отрасль убита напрочь. Небольшие производства лишь подтверждают это. Нет ткани никакой — покупаем синтетику и плохой узбекский хлопок. Для тканей нужна вода — ее много в Сибири. Почему бы не организовать? Некому.
Старообрядцы, духовность, скрепы и традиции — хорошо, вопросов нет. Но плугом на козе пахать, для того, чтобы сохранить сугубую духовность — это значит останутся в результате одни старообрядцы. По 1 человеку на 100 тыс.км.
Ладно, что то я завелась. Извините, вы ж со своей стороны глядите.
А оленина… Ну что оленина… Я в СПб живу. Тут оленина на уровне сугубого деликатеса, объемы мизерны, ценой не малой.
Прошлым летом я ездила в Барнаул. Вот поверьте не увидела полевого сухостоя. Деревеньки с новыми крышами, заборами. Идёт грандиозное расширение ж.д. дороги, что тоже о многом говорит. Автобусы городские и школьные все новые. Понятно, что ещё много чего нужно. Но сейчас далеко не так печально как было раньше.
Кстати, Солнечный Город сектантов, в курагинском районе, снесли бульдозером. Еговистов запретили тоже. Работа идёт.
И про породный скот, и про мальков и про все остальное.
Лет 15 назад вообще было все оооочень не хорошо, давай те уж правду скажем. Едешь — и сухостой и поля в кустах. Сейчас, конечно, лучше — слов нет. Разговаривала с предпринимателями, через одного говорят — не знают, какому богу свечку ставить, что бы продовольственные санкции не отменили.
И все равно — это мало, очень мало! нам таких мальковых хозяйств нужно по 3 штуки на район.
А еще нужны производства высокотехнологичные. С высокой добавленной стоимостью, заставляющие кадры развиваться. Вырубка леса под 0 и вывоз его вагонами — ну куда годиться!
Но… нас же как? Есть картинка, как должно быть. Должно быть так, так и так. И эта картинка транслируется, и типа, так это и есть. Но только в головах чиновников. А на самом деле реальность слегка другая. И получается 2 реальности — одна как бы правильная, а другая реальная. И вот она где то сближается, а где-то совсем нет.
И сидят функционеры перед теликом, им задают простые конкретные вопросы, а ответ — мы сейчас обсуждаем программу (дополнение в закон, обвесы к закону, дорожную карту или проект) которая решит кардинально вопрос! И такая радость у всех, словно уже решается. А это только обсуждения, до решения еще — как до Занзибара, а еще и воплотить как-то надо…
Проект развития нужен. Настоящий, реальный проект, подтвержденный финансированием, выделением ресурсов и т.д. Это не так сложно, как кажется. Общий план развития — газофикации, дороги, производства, речное судоходство, племенные хозяйства… Да мы весь мир продукцией закидаем и самим останется!
Знаете, какой самый простой способ решения демографического вопроса? Простой и реальный? разрешить на постройку дома населению лес бесплатно брать. Не в крупных центрах, типа Новосибирска, а в селах, деревнях, небольших городах. У реки да не напиться?
Захотела молодая семья дом построить? Им пиломатериал бесплатно. Столько, сколько надо. Самовывозом допустим, со специального склада. Потому что для рождения детей нужно жизненное пространство. Дом — это дети. Под это дело можно многое подтянуть. Подрядчики, строительные компании, материалы.
Лес сразу, остальное докупят. Это если детей нет пока. А за лес государство рассчитается. И у семьи жилье будет, а значит, и дети. А материнский капитал под остальное жизненное.
И если такая семья хозяйством обзавестись желает — пожалуйста, субсидию вам.
Да многое можно. За 2020 год 1 млр. не освоен. Дать людям возможность самим воплощать — и развитие будет.
Я в Китае пока неделю по выставке бродила, напротив нашей гостиницы дом построили… За 6 дней этажей 8. И сами говорят — чего то медленно работают… Всего 8. Это для них низкая производительность труда. Потому что средства производства самые современные — государство заинтересовано, на перевооружение средства выделяет и контролирует, куда дели. И если не туда — секир башка. А у нас ничего не бояться. Стырил чиновник 1 млр. — нА тебе 3 года условно. Это значит мало стырил. Свистнул бы 3 — вообще бы оправдали)))
А за сектантов порадовали, ей богу. Раздолье им было — не то слово. Лет 20 назад проезжаешь — в одной деревне молятся, другая пьет беспробудно. Давно их прихлопнуть надо было. Хорошо что хоть счас спохватились.
Спасибо вам, хоть порадовали, что движуха началась. Хоть точечно, но началась.
Я рада, что таких становиться больше, надеюсь, всех захватит. Мои всю жизнь вкалывали, и были и с продуктами и с денюжкой))).
Если пусть не равномерно — но двигается, то это хорошо, безусловно. Может быть, так и остальное подтянется, но все равно считаю, что недостаточно помощи, недостаточно быстро реализуется, мало реальных проектов.
Возможно, я сравниваю с лучшими образцами — может быть.
Просто знаю семьи — молодые в том числе, которые пластаются, а помощи реальной не особо. Может быть, до них еще не дошло, дальше полегче будет. Может быть.
И нам ещё не дают Феликса вернуть на место
Действительно, Сибирь всё ещё ассоциациируется с чистотой. В первую очередь, духовной. И есть ощущение, что она станет центром возрождения, если не потеряемся сами.
Ещё про археологические раскопки и цивилизации было бы интересно!
С нетерпением буду ждать новые статьи автора.